К вопросу о миражах - [97]

Через полчаса к дому подошли трое парней и девушка, которые были явно навеселе и громко разговаривали.

— А вот и они, — тихо сказал участковый инспектор, — крайний слева это и есть «Беня», а рядом с долговязым парнем — «Пышка».

Компания подошла к подъезду и села на лавочку напротив ярко горящей лампочки, одиноко торчащей в верхнем проеме подъезда.

— Ну что же, надо брать «Беню», — тихо проговорил Кудрин, — мы с Ромой пойдем к ним.

— Ну а мы с капитаном, на всякий случай, пройдем за кустарником к тыльной стороне дома, а если «Беня» попробует бежать, то путь отхода один — за дом, — проговорил Воробьев.

Евгений Сергеевич и Вольский вышли из кустов и направились к лавочке, где восседали молодые люди и громко разговаривали, сочетая свою речь с грубым матом.

— Чего ругаетесь, пацаны? — громко спросил Кудрин.

— Шел бы ты отсюда дядя, — прошамкал долговязый и, достав из кармана куртки кастет, надел его на правую руку.

— Я работник милиции, ведите себя по-человечески, — проговорил Евгений Сергеевич.

— Да пошел ты… — громко сказал долговязый, встал с лавочки и замахнулся на Кудрина.

В этот момент «Беня», как заправский кенгуру, прыгнул в сторону кустов сирени и побежал за дом.

— Руки вверх гады, сидеть и не вставать, а то всех перестреляю к чертовой матери! — вдруг крикнул Вольский и достал для пущей убедительности пистолет.

Долговязый сжался и плюхнулся на лавочку, задев ногой толстое бедро девчонки. Боковым зрением Кудрин увидел, что к лавочке подходят Воробьев и капитан, а между ними в наручниках плетется «Беня».

— Ну что, Сыромятникова, говорил же тебе, что доиграешься со своим шалманом, — проговорил Боков.

— А я ничего, выпить уже нельзя — залепетала она.

— Так, этих в управление, — сказал Воробьев, показывая на двух пацанов и девчонку.

— Ну а Бенина мы повезем на Петровку, — проговорил Кудрин.

— За что сразу на Петровку, — сделав удивленные глаза, завопил «Беня».

— Там все тебе объясним, — сказал Вольский и подтолкнул его к машине.

Через час они уже вводили Бенина в кабинет для допросов, расположенный у дежурной части. Кудрин поднялся к себе в кабинет, вынул из сейфа сумку, переданную матерью Бенина, и снова спустился на первый этаж в комнату для допросов.

Ну что, Иван Бенин, или правильнее будет Вадим Иванов? — начал беседу он с вопроса.

Бенин сидел молча и взгляд его был устремлен куда-то на пол.

— Молчать будешь или расскажешь нам о своих подвигах, — проговорил Кудрин.

— А что говорить, я ничего не знаю, — ответил он.

— А что ты можешь сказать по поводу этих вещей? — спросил Евгений Сергеевич и положил на стол зеленую спортивную сумку.

— Не моя сумка, — пробурчал «Беня», — не докажете…

— А мы и доказывать ничего не собираемся, — проговорил Вольский, — там на ней твои отпечатки пальцев все за тебя доказали. А сумку эту мать твоя нам отдала и сказала, что несколько дней назад ты принес ее и бросил под ее кровать.

— А вот и кулон «Камея», который ты подарил Толмачевой в кафе, — сказал Кудрин, доставая из кармана кулон.

— Да и «Фома» дал на тебя показания, что он лишь сейф открывал, а организовывал все лично ты, — добавил Вольский.

Бенин еще больше нагнул голову вниз и продолжал молчать.

— Ты знаешь Иван, — примирительно проговорил Евгений Сергеевич, — исходя из всего сказанного, ты получишь лет десять колонии, не меньше. Пожалей свою мать, ведь она болеет и может тебя не дождаться.

В этот момент «Беня» поднял голову и на его глазах брызнули слезы.

— Если все расскажешь как на духу, — продолжал Кудрин, — оформлю тебе явку с повинной.

Но Бенин снова отвернулся и, стало ясно, что продолжать беседу сегодня было бесполезно.

— Подумай Ваня крепко, я тебе все сказал, — проговорил Кудрин и попросил Вольского увести Бенина в дежурную часть, а заодно оформить документы на его задержание.

Евгений Сергеевич сложил все вещи обратно в сумку и не спеша отправился в свой кабинет.

— Женечка, приветик, — услышал Кудрин тонкий женский голос, выходя из лифта на своем этаже.

Прямо перед ним с кипой бумаг стояла старая его приятельница старший следователь Ольга Колганова. Она была несколько раз замужем и каждый раз после развода говорила, что сама бросала этих никчемных мужиков. При каждой их встрече она по-особенному улыбалась Кудрину и, он догадывался, что она неровно дышала к нему. В памяти вдруг возник случай в командировке лет пять тому назад, когда несколько управлений направили на несколько дней в Ленинград на повышение квалификации. Они жили в одной гостинице и вечером Ольга, глотнув спиртного, зашла в номер, где жил Кудрин и стала делать прозрачные намеки на продолжение вечера. Хорошо, что его ребята подошли и общими усилиями, удалось ее выпроводить в свой номер.

Он не питал к Ольге каких-то особенных чувств, поэтому при встречах с ней лишь отшучивался и не давал ей возможности подойти к себе на более «близкое» расстояние.

— Спешу засвидетельствовать к Вам искреннее уважение, — распевно произнес Кудрин.

— Что не заходишь к нам, ведь в одном здании работаем? — проговорила Колганова.

— Да некогда, Оленька, работы по горло, — сказал Евгений Сергеевич.

— А когда-то заходил и анекдоты смешные рассказывал, — не унималась она.