К вопросу о миражах - [71]

— Можно подумать и «Озорной», — решил про себя Кудрин.

— Ну и зрелище! — стряхивая с брюк липкую грязь, воскликнул Роман.

В этот момент к машине подошел долговязый поджарый мужчина и представился:

— Капитан Сорокин Иван Данилович из местного розыска, — предъявил Кудрину свое служебное удостоверение.

Кудрин в свою очередь также показал свое удостоверение и представил Романа Вольского.

— Мне приказано оказать вам содействие, так что располагайте мною, — сказал Сорокин.

— Спасибо, — произнес Кудрин и быстро ввел в курс дела капитана, рассказал ему о цели приезда, и они прошли в холл пансионата.

В холле за большим столом сидела пожилая женщина, которая, увидев пришедших мужчин и среди них капитана Сорокина, явно стушевалась, привстала со стула.

— Семеновна, привет, где тут у тебя приютился Прыгунов, поведай-ка нам? — игриво спросил Сорокин, изображая на лице строгость.

Семеновна быстро собралась и без лишних слов четко ответила:

— Борис Иванович, как всегда, живет в люксе № 1, к нему только что зашли его друзья, что с ним приехали.

Она твердой походкой, раскачивая полными бедрами, направилась по красной дорожке в конец коридора и рукой показала, где расположен этот люкс на первом этаже; Кудрин со своими спутниками зашагал по направлению к номеру.

Постучав в дверь номера, они услышали тяжелые шаги, дверь приоткрылась, и в проеме возник огромный бритоголовый мужчина с выпученными глазами.

— Чего надо? — громко пробурчал он.

— Открывай дверь, милиция, — резко сказал Сорокин.

Мужчина, одной рукой придерживая дверь, другой попытался ударить кулаком Сорокина, но тот увернулся, а Кудрин перехватил его руку и резко потянул на себя, как когда-то учили.

Мужчина не удержался на ногах и упал, а Кудрин заломил ему руку за спину.

В этот момент из комнаты выскочил еще один такой же громила, но тут вмешался Вольский, он вытащил пистолет и показал удостоверение.

— МУР, — громко вскрикнул Роман, — ложитесь, гады, а то перестреляю! — голос явно перескочил на фальцет, но мужик не стал сопротивляться, как-то осел, опустившись на колени.

— Где Зайчик? — резко задал вопрос Кудрин. Лежащий на полу громила тихо произнес:

— Да в комнате он сидит на кровати, никак не может отойти от вчерашнего…

Они прошли в комнату и увидели скрюченного моложавого мужчину с пробором волос на голове, горбинкой на носу и родинкой на правой щеке. В руках он держал бутылку водки и, не обращая ни на кого внимания, пил содержимое прямо из горлышка. На секунду он отвлекся от бутылки и посмотрел на вошедших мутным отрешенным взглядом.

На столике, стоящем под окном с открытой форточкой, Кудрин сразу увидел маленький сафьяновый мешочек красного цвета.

— Чей это мешочек? — спросил он.

— Первый раз видим, наверное, Бориса Ивановича, — закивали оба мужика.

— Где-то я это уже видел: плотные, бритоголовые «двое из ларца», — вспоминал Женя детскую мультяшку.

— Вот что, Рома, — сказал Кудрин, обращаясь к Вольскому, — пока я здесь приятно общаюсь, пригласи понятых и оформи протокол изъятия этого мешочка. — Он аккуратно открыл его и увидел, что внутри находились монета и золотая печатка с выгравированной буквой «С».

— Да, прискакал Зайчик, — подумал про себя Кудрин.

— Давайте, хлопцы, рассказывайте все теперь по порядку, как вы тут отдыхаете, почему такие взъерошенные, нервные? — садясь рядом на стул, ласково предложил Сорокин.

— Значит, так, — заговорил один из дружков Прыгунова, — приехали мы в пансионат в восемь часов вечера, и Борис Иванович сразу же пошел в ресторан ужинать. Он, как всегда, ужинал один в отдельной комнате ресторана. Я принес ему две бутылки водки «Пшеничная», ящик которой у нас всегда лежит в машине, и он прямо при мне выпил одну залпом. Он всегда так начинал свой ужин. Меня и Серегу он никогда не приглашал за стол, поэтому мы ужинали за обычным столом рядом с этой комнатой. Минут через тридцать Борис Иванович вышел, держа в руке почти пустую бутылку водки, и мы пошли в бильярдную. Он очень любит играть в бильярд и может играть всю ночь напролет, при этом сильно выпивая. Там уже было много народу; все три стола были заняты, но когда увидели Бориса Ивановича, все расступились. Он подошел к одному из столов, собрал шары в треугольник и начал играть с каким-то мужиком…

— А он выпивал за игрой? — спросил Кудрин.

— А как же, — ответил охранник, — раза три бармен наливал ему «Кровавую Мэри» — водку с томатным соком грамм по двести в стакан.

— Силен бродяга, — заметил Сорокин.

— Не то слово, — продолжал охранник, — он как приезжает, так оттягивается до утра, а бильярд — это только начало. Но вчера вечером, видимо, и его «заклинило»; он играл-играл и вдруг распластался на бильярдном столе. Когда мы с Серегой подскочили к нему, он уже был никакой, двух слов не мог связать. Взяли мы его под руки и оттащили в номер, положили на кровать, а он, как нам показалось, был без сознания и дышал с надрывом. Мы испугались и вызвали дежурную медсестру, которая быстро пришла. Она осмотрела Бориса Ивановича и сказала, что пульс в норме. А когда стала натирать виски нашатырным спиртом, он как бы очнулся, а потом захрапел. И еще она сказала, что нужно открыть форточку, а то воздух спертый, и что к утру он оклемается.