К вопросу о миражах - [61]

— Женя, зайди ко мне, срочно надо поговорить, — сказал Стуков.

Кудрин с понурым видом побрел к начальнику, ведь докладывать было нечего, и ему от этого стало очень грустно.

— Ну вот мы и дождались, — сказал Стуков, — только что мне позвонил Гейценбоген и сказал, что директор художественного салона, который находится на Сокольнической улице, ему сообщил, что тому приносили для оценки эскиз Венецианова к картине «На пашне. Весна». Он уверен, что это именно то, что мы ищем. Больше Зяма ничего не сказал, да и не надо, теперь мы сами дальнейший алгоритм действий должны выработать.

— А почему тот директор салона сообщил именно Гейценбо-нену, а не кому-то другому? — спросил Женя.

— Так я же тебе уже говорил, — ответил полковник, — что без участия Зямы в этих вопросах ничего не делается в Москве, он для них огромный авторитет как непосредственно в художественном аспекте, так и в уголовном. Пока ты бегал по картотекам, я пообщался с коллегами из БХСС и много чего интересного узнал про художества Гейценбогена.

— Кстати, — пробормотал Женя, — в картотеках я чуть не свихнулся от такого количества интересующих нас татуировок.

— Ну я так и предполагал, — ответил Стуков, — а теперь слушай: первое — соединись прямо сейчас с коллегами из Сокольнического РОВД, сделайте установку на того директора салона, и мигом к нему домой, на работу идти нельзя, можно засветиться; второе — очень аккуратно ему надо объяснить, что от этого зависит и его судьба. Хорошо, если бы у местных работников БХСС на него какой-нибудь материальчик имелся. Третье — поговорите с ним по душам, попробуйте его «расколоть», а вдруг он знает того человека, который принес эскиз. Ведь не пошел же тот человек в большие художественные салоны, например, на Арбат или на Плющиху, а пришел именно на Сокольническую улицу. Значит, он знал, куда идти и к кому обратиться, но, возможно, это лишь мои предположения. И четвертое — смотри не засвети Гейценбогена, а то ему до утра не дожить, он нам еще пригодится. Обо всем докладывай мне лично, я в кабинете буду допоздна и жду твоих звонков.

Уже через час Женя входил в здание Сокольнического РОВД. Пока он ехал, местные оперативные работники выяснили адрес местожительства директора салона. Познакомившись с коллегами, Кудрин в общих чертах ввел их в курс дела; он узнал, что зовут директора салона Норкин Соломон Борисович, известный в криминальном мире как «Купец», и оперативного материала на него достаточно, чтобы отправить в места не столь отдаленные; не получалось пока только одного — поймать с поличным. Да и судимость имелась, он отбывал наказание за кражу личного имущества. Местные оперативные работники хорошо знали его трусливый характер, и если он что-то почувствовал для себя опасное — сдаст всех с потрохами.

С одним из местных оперативных работников Иваном Марковым они пошли к дому, где живет Норкин.

Дверь открыла женщина в розовом халате и была удивлена приходом сотрудников милиции. Они представились, и она пригласила их зайти в комнату. На диване сидел среднего возраста человек с большой лысиной на голове, он привстал и, увидев Маркова, удивленно развел руками.

— Иван Алексеевич, что это вы на ночь глядя приходите, можно было и в салоне встретиться, — запричитал он.

— Есть срочный разговор к вам, Соломон Борисович, извините, конечно, за поздний визит, но служба, сами понимаете, — пробасил Марков

— Ну, тогда пошли на кухню, там и поговорим, — сказал Норкин, и все, кроме его жены, прошли на кухню.

— Соломон Борисович, — начал Марков, — нам не нужно кокетничать друг с другом, сейчас мой коллега расскажет о цели нашего визита.

— По нашей оперативной информации, — сказал Кудрин, — к вам в салон сегодня приходил человек с эскизом Венецианова, кто этот человек?

— Не помню такого, это какая-то ошибка, — ответил Норкин и посмотрел на Маркова.

— Что вы на меня так смотрите, Соломон Борисович, — жестко проговорил Марков, — мы контролируем определенные процессы купли-продажи художественных произведений и знаем, какие из них проходят через салон. Вот вчера мы взяли на мелкой краже Лешу Рыжего, вы его хорошо знаете, так вот он раскололся и сказал, что в прошлом месяце приносил в салон одну книжку, изданную в далеком 1902 году, а именно — «Русский книжный знак» известного историка Верещагина. Это большой раритет, поскольку считается самой крупной работой автора. Так вот эту книгу он «взял» на квартире профессора Сергеева из МГУ. Вам ли не знать, что такие редчайшие книги на дороге не валяются, и принести их в салон для последующей перепродажи без соответствующих справок об их реальной принадлежности к принесшему — значит опосредовано стать участником преступления. Это же элементарная скупка и перепродажа краденого. И архивариуса Нестерова мы нашли, который и купил у вас лично эту книгу. Ну что, Соломон Борисович, этого достаточно для правильного дальнейшего разговора…

Женя с восхищением посмотрел на Маркова, как он строит разговор и прижимает убедительными фактами Норкина.

— Это убедительно и вполне достаточно, — проговорил ошалевший директор салона, нервно застегивающий и расстегивающий верхнюю пуговицу рубашки.