К вам идет почтальон - [191]

— Вы что, первый раз у него?

— С ним не приходилось. А вообще я плавал с экспедициями.

— Значит, имеете понятие.

— Да.

— Не меньше, чем я, разбираетесь, — сказал моторист с непонятным укором, точно я расспрашиваю его о том, что мне самому великолепно должно быть известно.

Попробуй выжать из него что-нибудь! Продолжать этот никчемный разговор у меня не было никакой охоты, и я поднялся в рубку покурить.

Не знаю, сколько я просидел там, наедине со своими мыслями. Стемнело, когда явился Карлсон.

Он позвал меня в кубрик и развернул карту. Пятерня его задержалась у Хагена — километрах в пятидесяти от нас, к югу. Там мы примем на борт лаборанта. Оттуда наш маршрут протянется еще дальше к юго-востоку.

Подвинув мне карту, Карлсон скинул пиджак и велел подать стакан воды.

Он мог отлично сам налить себе воды, для этого нужно было встать и сделать шаг к баку, стоящему в углу. Или Карлсон считает, что шкипер будет и лакеем для него? Но я решил простить ему бестактность для первого раза.

Он сунул в рот пальцы, вынул челюсть и опустил ее в стакан. Лицо Карлсона обмякло, щеки провалились. Пробормотав что-то, он повернулся к стенке и скоро захрапел.

Там, где он провел своей пятерней, я должен теперь проложить курс, — мимо зубчатых берегов, вдоль узких проливов, среди множества островов и банок, где, бывало, профессор Бамберг ночь не спал, разбирая живность, захваченную тралом, и разглядывая в микроскоп крохотных рачков. На тех банках — на пути к Хагену — всегда кормится сельдь, и странно, что с нами не будет лаборанта в это время.

Однако я недолго раздумывал, что́ за человек лежит около меня в кубрике «Ориноко», выставив из-под одеяла ногу в синем носке. Способность ясно воспринимать окружающее не вернулась ко мне. Я не покидал Ялмарена, песчаной, исхлестанной приливами косы с могильным камнем.

Вышли мы в море на рассвете. Часов в девять мы были на тех самых рыбных местах, которые так интересовали профессора Бамберга. Карлсон еще спал, ящик с приборами, корзина со стеклянной посудой оставались нераспакованными. Я спрашивал себя, не разбудить ли Карлсона, но вскоре он появился на палубе. Он стоял, запрятав руки в карманы, и зевал. Бот слегка качнуло, и Карлсон уцепился за такелаж и выругался, да, выругался, и не по-нашему, а точно так, как выражаются пьяные американские матросы в заведении Стига Лауриса.

Я решил всё же напомнить ему, какие золотые места мы проезжаем, и в ответ услышал:

— Да, да, Ларсен. Ты хочешь, чтобы всё было так, как при твоем профессоре, как его… Не беспокойся, успеем расставить банки и склянки.

Не понял я его. О себе я пекусь, что ли? Но по всему видно было, что за разъяснениями к Карлсону нет смысла обращаться. Морская поездка плохо повлияла на него. Вчера он держал себя более солидно.

Улучив удобную минуту, я вызвал в рубку моториста Ханса из Сулидена.

— Слушайте, Ханс, — начал я. — Вы плавали с ним однажды, с Карлсоном. Сдается мне — не очень он похож на ученого. Как вы находите, а?

— Как тебе сказать, шкипер, — промолвил он нехотя. — Ты тоже имел дело с такими… экспедициями. Что же тебя удивляет, в таком случае?

Он опять тыкал меня, но теперь, после ругани Карлсона, «ты» в устах Ханса показалось мне уже не столь обидным.

— Вот что, Ханс, нечего играть со мной в прятки, — отозвался я. — Я плавал с профессором, с умнейшим человеком. Не чета этому Карлсону.

— Я не спорю. Может, профессор по-настоящему занимался наукой.

— Чудак, спорить нечего. Разумеется, по-настоящему. Да вот, на тех отмелях…

И я стал вспоминать вслух, как мы ходили с тралом, измеряли температуру воды на разных глубинах, как Бамберг определял возраст рыб по кольцам на чешуе — словно по срезу дерева, и вообще, как много интересного я узнавал каждый день.

— Нет, тут совсем другое, — сказал Ханс, помедлив. — Во-первых, он вовсе не занимается рыбой.

— Как так?

— Он из фирмы «Атлантик компани». Американская фирма. И сам он ихний подданный, только в прошлом году приехал к нам.

— Ханс, так что же это! — крикнул я и схватил его за плечи: — И тут янки!

— Тише, тише шкипер, — проговорил он пятясь. — Что с тобой?

— Американская фирма? Не рыбная? Не наша? Так какая же, Ханс? Чем они занимаются?

— Мое дело маленькое, шкипер, — ответил Ханс, помедлив. — Мотористу ведь не докладывают — куда и зачем. Они глубины меряют, поднимают со дна ил и прочее, — это я видел. Но рыба им ни к чему. Разве к завтраку…

Я не спрашивал Ханса больше. Ясно одно — и тут обман. Раз им понадобилось врать насчет разведки рыбных мест, стало быть, прячут недоброе дело.

Сказав себе это, я не почувствовал удивления. Напротив, я как будто ожидал чего-нибудь в таком роде. Всё шло к этому. Теперь мне странно, как я не догадался раньше, когда получал бот из ремонта или когда сидел в машине Скобе, или когда ставил свою подпись под контрактом. Две тысячи! Да, прав Эрик — такие деньги не достались бы честным путем. Смотри теперь, Рагнар Ларсен, к кому ты нанялся, куда завела тебя твоя дурацкая доверчивость.

Длинный гвоздь торчал из стенки, вбитый для того, чтобы вешать плащ. Я протянул руку, крепко, со злостью схватил гвоздь и вытащил его. Затем я согнул его пополам. Острый край шляпки больно впился в ладонь, но я всё-таки согнул его, а затем стал разгибать. Приложив его к стенке, я стал бить кулаком, пока толстый железный гвоздь не выпрямился. Тогда я вогнал его в дерево ударами кулака.