К последнему городу - [43]

– Нет. Я хочу отвезти ее в больницу.

Роберт удивился странной перемене, произошедшей в нем. Кожа на лице Луи обвисла, а вокруг выпуклых глаз появились пепельно-серые круги.

– Она хочет попасть в Вилкабамбу.

Роберт посмотрел на нее и понял, что она его не узнает. Она держалась за голову. Интересно, как в ее представлении выглядит Вилкабамба? Он сказал:

– Проводник думает, что мы доберемся до него к заходу солнца.

– Только об этом и мечтаю, – просто сказал Луи. Он сосредоточенно обнимал ее. Иногда им приходилось проходить по узким вымоинам – они были такими узкими, что скалы по сторонам царапали ей колени, и Луи приходилось подаваться назад и смотреть, как она, пошатываясь, едет впереди. Он снова и снова укорял себя в том, что мог допустить такое. Но все случилось так быстро. Они только оставили цивилизацию и тут же погрузились в эту трясину. И правильно, что они ненавидели джунгли, думал он. В них не было ни формы, ни воспоминаний. Они просто обволакивали путешественников своим ядовитым безвременьем. Деревья, похожие на поломанные зонтики. Весь этот мокрый лес – капли падают с каждой ветки. Эти изъеденные насекомыми листья и камни, все в пятнах от мха, похожего на зеленое дерьмо. Единственное, что выделялось по цвету из всего этого, – кроваво-красные колокольчики дурмана, такого цвета обычно бывает губная помада у проституток.

Иногда они встречали на своем пути мертвых змей и отвратительных желтых слизняков, которые выделяли ядовитое молочко, когда на них наступали. Все сильное в этом лесу было облеплено более слабыми – лишайниками, лианами, мхом, – пока оно наконец не падало на землю и не превращалось в непонятную зеленную груду. Все это сливалось воедино: все поглощало и пожирало с древним каннибализмом предков.

Только к середине дня Луи заметил новую странную перемену. Его руки уже давно ныли от того, что он поддерживал Жозиан, и он опустил их, наблюдая, как она едет впереди, умудряясь ровно держаться в седле с давно заученной ловкостью. Постепенно он начал замечать, что вокруг ее головы парит облако бабочек: черно-голубых, оранжево-голубых. Он начал презирать в себе эту сентиментальность, но его взгляд все снова и снова устремлялся на бабочек. Они как будто были благословением.

Роберт, отставший от остальных, ни о чем таком не думал. Каждый раз, когда он выпрямлял ногу, его колено охватывала резкая боль. Он начал считать шаги. Ему не было видно никого, кроме Камиллы, которая специально тащилась позади остальных. Он время от времени поглядывал на нее с плохо скрываемым смущением. Она стала жестче смотреть на джунгли и казалась более одинокой. Ребенок обязательно вырезал бы ее и наклеил в альбом отдельно от джунглей. Роберт дважды пытался догнать ее, но не смог и наконец понял, что она намеренно подстраивается под его шаг, чтобы его подбодрить. Это ее внимание к нему тронуло Роберта и одновременно вывело из себя.

Только там, где приток образовывал небольшое озеро, проводник остановился, позволив ему нагнать остальных. Озеро было обрамлено свежесрезанными цветами – это был один из знаков, что здесь были и другие люди, те, кого они никогда не видели.

Проводник сказал:

– Они приносят сюда цветы, чтобы умилостивить богиню, которая живет в воде. Тогда у них будут красивые отражения в этом озере, – и тут же жестоко приказал снова отправляться в путь.

Проводнику очень хотелось вернуться наконец назад, в Куско. Есть люди, даже иностранцы, думал он, которые хорошо вписываются в эти джунгли и горы. С ними легко. Но эта компания была похожа на вереницу призраков. С испанцем было что-то не так: казалось, он болен, и это вовсе не солнечный удар, к тому же он глаз не сводит с англичанки. Может быть, он просто немного сумасшедший. Двое мулов повредили себе ноги, а журналист серьезно хромал. Но хуже всего дело обстояло с француженкой. Он был уверен, что у нее церебральная малярия. Она все время хваталась за голову. Он всей кожей чувствовал, что она уже не в себе, а ее пот привлекал бабочек.

К вечеру они оказались на уступе, откуда открывался вид на долину Вилкабамбы. Она вся заросла джунглями, покрытыми туманом, а за ней вздымались высокие горы, которых касались лучи заходящего солнца. Это место казалось удивительно мирным. Законная цель их путешествия. Проводник сказал:

– Это и есть Эспириту-Пампа, Долина Призраков. Река течет мимо Вилкабамбы, – он указал: – Вон там.

Путешественники проследили за его рукой, но, как обычно, ничего не смогли разглядеть. Они продолжали смотреть вниз, на долину, не произнося ни слова, опершись на шесты, как калеки. Неизвестно, видели ли что-нибудь Франциско и Жозиан. Только Луи громко воскликнул:

– Ну слава Богу!

Рассвет встретил их голубым небом и ярким солнцем. Лагерь разбивали в темноте, на пастбище, и теперь Роберт и Камилла с удивлением заметили, что фермеры создали небольшой оазис в джунглях неподалеку – тут росли бананы, там – картофель.

К Вилкабамбе вела узкая тропа, и они отважились немного пройти по ней. Тяжесть, которая нависала над ними в лесу, испарилась. Воздух был прохладный, верхушки деревьев освещал мягкий утренний свет. Они шли очень тихо – Камилла боялась разбудить джунгли, а Роберт как будто собирался им что-то доказать. Они вдруг осознали, что в первый раз их никто не ведет – ни проводник, ни лошади, ни мулы, – нет, сейчас они остались совершенно одни.