К истокам слова. Рассказы о науке этимологии - [74]
Что отводит громоотвод?
Этимологически противоречивые слова и словосочетания мы употребляем в нашей речи на каждом шагу. Если критерием словоупотребления сделать этимологию слова, то нам придётся весьма существенно «перекроить» наш язык.
Слово атом, как мы видели, этимологически означает ‘неделимый’. Близким его «родственником» является слово анатом ‘специалист по анатомии’, — сравните греческое слово tomē [томé:] ‘рассечение’ и ‘разделение’, а-том ‘неделимый’, ана-том— ‘рассекающий, разрезающий (трупы)’. Исходное значение слова анатом оказалось утраченным, его в русском языке в этом значении заменило слово латинского происхождения: резектор. Таким образом, у слов атом и aнатом налицо явное расхождение между их этимологией и словоупотреблением.
Всем нам хорошо известно, что громоотвод отводит молнию, а не гром. Тем не менее, мы великолепно пользуемся этим словом, нисколько не смущаясь его этимологической несуразностью. Летучая мышь отнюдь не является мышью, а рыба-кит русских народных сказок — совсем не рыба[113]. В русских диалектах можно встретить такие этимологически прозрачные слова, как тринога ‘большая лохань без ножек’ (!) и триножичка ‘сарайчик на четырёх (!!) столбах’. Цветное белье, свободная вакансия (от латинского vaсаrе [вакá:ре] ‘быть свободным, незанятым’), древний Новгород, монументальный памятник (сравните латинск. monumentum [монумéнтум] ‘памятник’) и многие другие сочетания содержат в себе очевидные этимологические «повторы» или «противоречия», которые, однако, нисколько не мешают употреблению этих сочетаний.
Примеры такого рода из разных языков и диалектов можно продолжать без конца. Они свидетельствуют о том, что не этимология является главным судьей при решении вопросов, связанных со словоупотреблением.
Где искать критерий?
Где же в таком случае искать главный критерий, который позволил бы в каждом отдельном случае установить какую-то норму в употреблении слова?
Здравые суждения на этот счёт (хотя и в несколько ином контексте) высказал ещё две тысячи лет тому назад знаменитый римский поэт Гораций. В своём стихотворном трактате «О поэтическом искусстве» он писал, что норму употребления или неупотребления тех или иных слов устанавливает usus [ý:сус] ‘обычай, обыкновение, узус’ (последний термин употребляется в этом значении в языкознании). Именно узус, согласно Горацию, — высший судия в вопросе о нормах словоупотребления.
История многих слов подтверждает справедливость этой точки зрения. Так, например, слово довлеть, имевшее вначале значение ‘быть довольным’, этимологически связанное с наречием довольно (до + воля), под влиянием близкого по звучанию существительного давление и глагола давить, приобрело новое значение: ‘тяготеть (над кем-либо, чем-либо)’. Авторы разных словарей и некоторые писатели на все лады твердили, что такое словоупотребление ошибочно, что приписывать глаголу довлеть его новое значение нельзя, что это неграмотно с этимологической точки зрения и т. д. Так, в «Толковом словаре русского языка» под редакцией проф. Д. Н. Ушакова в статье довлеть говорится следующее: «С недавних пор стало встречаться неправ(ильное) употр(ебление) этого слова в смысле ‘тяготеть над кем-н(ибудь)’». (Том I, столб. 733.) Прошли годы. Несмотря на запрет словарей, многие наши писатели (Н. Тихонов, К. Федин и др.) продолжали употреблять глагол довлеть в его новом значении. И вот спустя 22 года в I томе четырёхтомного «Словаря русского языка» (М., 1957, стр. 559) этимологически правильное значение глагола довлеть даётся с пометой «устаревшее», а новое «неправильное» его значение приводится без всяких критических замечании.
Другой пример такого же рода — слово абитуриент. Этимологически верное его значение — ‘выпускник; учащийся, сдающий выпускные экзамены’ (от латинского abiturus [абитý:рус] ‘намеревающийся уходить’). В последние годы широко распространилось этимологически ошибочное употребление этого слова в значении ‘поступающий в вуз’, ‘сдающий вступительные экзамены’. В многочисленных статьях и заметках об этом писали противники нового словоупотребления. Но и здесь в конце концов победил не учёный догматизм, а узус. Нельзя не согласиться в связи с этим с предложением Л. И. Скворцова «прекратить бесплодные споры по поводу нового употребления слова абитуриент» («Русская речь», 1971, № 4, стр. 82).
Есть ли на Луне земля?
Изучение вопросов, связанных с деэтимологизацией, имеет важное значение не только для определения норм словоупотребления, но и в процессе создания новых слов и терминов — в процессе словотворчества. В наш век освоения космоса перед языковедами стоит серьёзная задача: выявить закономерности, которые определяют создание новой (в частности, космической) терминологии. А вопросов здесь возникает множество, и подчас совсем неожиданных. Возьмём такой пример.
Писатель А. М. Волков, автор книги «Земля и небо», получил от одного из своих юных читателей письмо с вопросом: «Есть ли на Луне земля?» Ответ писателя на этот вопрос чрезвычайно интересен, поэтому приведём его полностью:
«Теперь открывается наружная дверь, и мы выходим из корабля, спускаемся по выдвижной лесенке, ступаем на лунную почву… Как её назвать? На нашей родной планете мы ходим по
Данная публикация посвящена трудному и запутанному вопросу по дешифровке таинственного памятника древней письменности — глиняного диска, покрытого с обеих сторон надписью из штампованных фигурок, расположенных по спирали. Диск был найден в 1908 г. на Крите при раскопках на месте древнего Феста. Было предпринято большое количество «чтений» этого памятника, но ни одно из них до сих пор не принято в науке, хотя литература по этому вопросу необозрима.Для специалистов по истории древнего мира, по дешифровке древних письменностей и для всех интересующихся проблемами дешифровки памятников письменности.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.