К истокам слова. Рассказы о науке этимологии - [59]
Разницу между этими двумя явлениями можно понять на следующем русско-литовском примере. Русский глагол быть (др. — русск. быти) находится в исконном родстве с литовским глаголом būti [бý:ти] ‘быть’. Гласные ы и ū в корне этих глаголов отражают обычные фонетические соответствия (см. таблицу стр50), как и в случаях дымъ — dūmai [дý:май] ‘дым’ (множественное число), сынъ — sūnus [су: нýс] ‘сын’ и т. п. А вот литовское слово buitis [буйтúс] ‘быт’ нельзя считать исконно родственным русскому быт, потому что соотношение [уй] — [ы] отражает не родственные фонетические соответствия, а случаи фонетической субституции при заимствованиях из славянских языков в литовский: русск: мыло → литовск. muilas [мýйлас] ‘мыло’; др-русск. тынъ → ст. — литовск. tuinas [туýнае] ‘тын’.
В процессе фонетической субституции славянские звонкие согласные при заимствовании в финский язык передаются соответствующими глухими; *долбто (русск. долото) → финск. taltta [тáлтта] ‘долото’; лъжька (русск. ложка) → финск. lusikka [лýсикка] ‘ложка’; търгъ (русск. торг) → финск. Turku [тýрку] (топоним).
Приведённые примеры интересны не только в том отношении, что в них славянские звонкие переданы финскими глухими согласными. Изучение заимствованной лексики помогает не только этимологам, но и историкам языка. Заимствованные слова сохраняют подчас такие фонетические и иные особенности, которые уже давно были утрачены в языке-источнике. Взять хотя бы древнерусское слово лъжька. В результате фонетических преобразований на русской почве (лъжька → ложка) «ер» (ъ) в этом слове превратился в гласный полного образования о, а «ерь» (ь) исчез как в произношении, так и в написании. Когда-то в древности «ер» произносился как краткое [у], а «ерь» — как краткое [и]. Финское заимствование lusikka чётко отражает это древнее произношение. В других, более сложных, случаях подобного же типа анализ заимствованной лексики позволяет лингвистам проверять правильность реконструкций, которые относятся ещё к дописьменной эпохе.
Ещё немного о фонетике
В большинстве случаев слова заимствуются из одного языка в другой не поодиночке, а более или менее значительными группами. Так, в истории русского языка можно заметить целые слои греческих, старославянских, немецких, тюркских и иных заимствований. Каждый из этих слоев отличается какими-то присущими ему (а иногда только ему) фонетическими особенностями, которые в какой-то мере передают специфику звукового строя языка-источника.
Например, русские слова тюркского происхождения (тюркизмы) характеризуются двумя важными фонетическими признаками: 1) гармонией гласных и 2) ударением на последнем слоге. Гармония гласных проявляется в том, что во втором и последующих слогах могут стоять не любые, а лишь определённые гласные. Их качество определяется тем, какой гласный стоит в первом слоге.
У русских тюркизмов гласные начального и последующего слога или слогов часто оказываются одинаковыми: арбá, бахчá, чабáн (а-а), кизúл, кúшмиш (и-и), сундýк, тулýп, чубýк (у-у). Из других сочетаний нередко встречаются у-а (зурнá, кумáч, кушáк), а — у (арбýз, табýн, аýл), а-ы (балык, арык, барыш). Во всех приведённых примерах, наряду с гармонией гласных, мы наблюдаем также последовательно встречающееся ударение на последнем слоге.
Место ударения важно не только при определении языка-источника. Иногда оно помогает также определить конкретные пути заимствования слова, указывая на язык-посредник.
Многие слова латинского и греческого происхождения проникли к нам через новые европейские языки. В ряде случаев ударение на конечном слоге может говорить о французском посредничестве в процессе заимствования слова. Ударение же на предпоследнем слоге, расходящееся с обычным местом ударения в других европейских языках, нередко является аргументом в пользу польского посредничества.
Что было раньше — зонт или зонтик!
Мы уже видели, что заимствованные слова существенно меняют свой фонетический облик при переходе из одного языка в другой. Язык стремится переделать на свой лад иноземных «гостей» также и в словообразовательном отношении. Например, голландское слово zondek [зóндек] ‘тент, навес от солнца’[94] было заимствовано в русский язык в форме зондек. Затем, под влиянием образований с уменьшительным суффиксом — ик (типа носик, мостик), это слово было переделано в зонтик. И только после этого, по аналогии с парами носик — нос, мостик — мост, хвостик — хвост, от зонтик было образовано существительное зонт. Таким образом, вопреки всякой логике, уменьшительное зонтик появилось в русском языке раньше, чем слово зонт.
Подобное явление имело место также в случаях со словами фляга и гармонь. Немецкое слово Flasche [фляше] ‘бутылка’ при заимствовании (через польское посредство) превратилось в фляжку. Но поскольку существительные на — жка соотносятся в русском языке с образованиями на — га (бражка — брага, книжка — книга, дорожка — дорога), от слова фляжка было образовано новое существительное — фляга. Интересно отметить, что с точки зрения словообразовательных норм русского языка мы должны рассматривать слова
Данная публикация посвящена трудному и запутанному вопросу по дешифровке таинственного памятника древней письменности — глиняного диска, покрытого с обеих сторон надписью из штампованных фигурок, расположенных по спирали. Диск был найден в 1908 г. на Крите при раскопках на месте древнего Феста. Было предпринято большое количество «чтений» этого памятника, но ни одно из них до сих пор не принято в науке, хотя литература по этому вопросу необозрима.Для специалистов по истории древнего мира, по дешифровке древних письменностей и для всех интересующихся проблемами дешифровки памятников письменности.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.