К истокам слова. Рассказы о науке этимологии - [44]

. Русское слово глубокий становится этимологически ясным при сопоставлении с древнегреческим глаголом glyphō [глюпхо:] ‘выдалбливаю’. Это сопоставление позволяет значение ‘глубокий’ возвести к более древнему и более конкретному значению ‘выдолбленный’, так же, как, например, в случае с сербским дýбок ‘глубокий’ (к дýбим ‘долблю’) или болгарское дълбóк ‘глубокий’ (к дълбам ‘долблю, выдалбливаю’).

Слово овальный представляет собой заимствование в конечном счёте из позднелатинского ovalis [овá:лис] ‘яйцевидный’. Последнее слово в свою очередь образовано от существительного ovum [óвум] ‘яйцо’. Сходное происхождение имеет слово спиральный. Его основой послужило латинское существительное spira [спú:ра] ‘изгиб, виток’, заимствованное из греческого языка.

В плане формирования абстрактных понятий и отражающих их слов не лишены интереса этимологии ряда прилагательных со значениями ‘короткий’ и ‘поперечный’. Старославянское кратъкъ и русское короткий отражают древнюю основу *kor-t-, в которой — t- такой же суффикс, как в словах би-т-ый, коло-т-ый, поро-т-ый и т. п., a *kor — это уже знакомый нам корень *ker-/*kor- ‘резать, рубить’, который мы находим, например, в таких словах, как кор-н-ать (первоначальное значение ‘резать’), чер-т-а (этимологически значит: ‘нарезка’[79]) и др. Иначе говоря, современное значение у слова короткий является вторичным, восходящим к более древнему значению ‘обрезанный, усечённый’. Точно такую же семантическую модель отражает английское short [шо: т] ‘короткий’ — к to shear [ту шиэ] ‘резать’, а также латинское curtus [кýртус] ‘обрезанный, короткий’ и, видимо, литовское trumpas [трýмпас], латышское strups [струпс] ‘короткий’.

Однако значение ‘обрезанный, срезанный’ не всегда развивается в сторону ‘короткий’. Выше мы уже видели, что ту же самую исходную семантику могут иметь прилагательные со значением ‘кривой, косой’. Причём это последнее значение также может изменяться. Одно из возможных направлений дальнейшего семантического развития представляет собой схема: ‘кривой, косой’ → ’криво, косо (наискось) положенный’ → ‘поперечный’.

Именно такие семантические изменения имели место в случае с литовским словом (s)kersas [(с)кярсас] ‘поперечный’ — ближайшим «родственником» нашего предлога через (др. — русск. чересъ), исходное значение которого ‘поперёк’ (сравните: мост через реку). В этимологическом плане литовское (s)kersas и древнерусское чересъ могут быть сопоставлены с древнерусским чьрту ‘рублю’, русским диалектным чересло ‘плужной нож, идущий впереди лемеха’ (буквально: ‘резец’), литовским kertu ‘рублю’, kerslas [кярслас] ‘долото, резец’, skersti [скярьсти] ‘резать (свиней)’.

Таким образом, мы видим, что при формировании слов с абстрактным значением в языке не создаются совершенно новые образования, а используются в более широком, в более общем смысле уже существующие конкретные слова или же создаются новые, легко воспринимаемые как производные старых конкретных слов. Особенно важную роль в формировании абстрактной лексики играли глаголы, означающие различные трудовые процессы («рубить», «резать», «выдалбливать» и др.).

«Поби мразъ обилье по волости»

В этих словах Новгородской I летописи сообщается о том, что мороз побил в стране обилье. Подобного рода места из древнерусских памятников письменности, а также данные диалектов свидетельствуют о том, что современное нам слово обилие имело некогда совершенно конкретное значение: ‘хлеб на корню’.

Очень интересную этимологию этого слова предложил известный этимолог О. Н. Трубачев, который считает, что основа слова обилье — обил → представляет собой производное глагола о-би-ти, би-ти ‘оби(ва)ть, обмолачивать’. Суффиксальное — л- в основе обил- того же происхождения, что и в основах гнил-(ой), был-(ой) — к гни-ти, бы-ти. Следовательно, исходное значение собирательного существительного обилье (сравните: гнилье, тряпье и т. п.) — ‘обитое, обмолоченное (зерно)’.

Казалось бы, этой семантической реконструкции противоречат данные русских народных говоров и древнерусских памятников письменности, где обилье — это как раз ‘необмолоченный (и даже несжатый) хлеб’, ‘хлеб на корню’. Однако, во-первых, сумма значений, например, современного русского слова хлеб (на корню, в зерне, выпеченный)[80] говорит о том, что здесь возможны и более серьёзные семантические сдвиги. Во-вторых, в древнерусском языке обилье может иметь также значение ‘хлеб в зерне’, древность которого подтверждается соответствиями в ряде славянских языков, где эти соответствия имеют значения ‘хлеб в зерне’ (словацк. obilie, словенск. obilje).

Таким образом, перед нами ещё один яркий пример развития древних конкретных значений в сторону более поздних абстрактных.

«Было, да быльем поросло»

Попробуйте представить себе какой-нибудь глагол, который обладал бы большей степенью абстракции, чем глагол со значением ‘быть, существовать’. Любой другой глагол придаёт подлежащему, к которому он относится, те или иные очертания реальной действительности. Например, глаголы идёт, бежит, летит создают определённый образ передвижения;