К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №31 от 03.08.2010 - [34]

В Красноярске он меня, мало сказать, удивил.

Ну, например, он попросил помочь купить ему вьетнамский ковёр. Удивлённая до потери речи (мой муж никогда не интересовался такими вопросами), я сказала Кобзону: «Не знаю как, но попробую…». Позвонила ему на следующий день и говорю: «В ЦУМе таких ковров нет…». На что он мне ответил: «А я уже достал…». Там вообще была история. Он достал ещё что-то из видеотехники, потом у него всё это украли, потом нашли. Я из этого сделала вывод – крохобор. И он дополнил это моё определение. Съездив в Красноярск-45, он мне пожаловался, что там его ветераны рэкетнули, так он выразился. Я только немела и хлопала глазами на такие откровения орденоносного Кобзона. И ещё. В первый вечер мы прогуливались по набережной Енисея, я назвала фамилию Хворостовского и заметила, как он вздрогнул. Я поняла, что он боится, что его кто-то затмит.

Тем временем мы плавно перешли к Хворостовскому. Родина должна же знать своих героев не только благодаря их бесспорному таланту, но и кто они внутри. Может, тогда поймём, почему мою могучую родину развалили, мужа – народного депутата СССР – в одно мгновение лишили всего (теперь демократы скулят: как можно сажать депутатов и прочих начальников? Можно!). Тогда Нишанов и Цыпко при участии Анатолия Лукьянова мигом заслуженных людей, которые столько сил вложили в могущество страны и встали на её защиту, затолкали в «Матросскую тишину». Подорвали им здоровье и угробили. Сами живут, перевалили восьмой десяток.

Но вернёмся к Диме (так его звал Олег Семёнович) Хворостовскому.

Впервые мы его услышали в Большом концертном зале в Красноярске. Мы пришли посмотреть на дочь (она танцевала в ансамбле «Енисейские зори»). На сцену вышел парень и запел «Ноченьку» без музыкального сопровождения. Ясно было - талантище и самородок.

Мы познакомились. Походы на его концерты были для нас праздником.

У него, как положено в творческом мире, сразу появились злобствующие недоброжелатели (особенно среди оперных певцов театра), и муж помогал ему, край выделил хорошую квартиру (за что «демократы», по их признанию, выпили у Шенина не один литр крови). Первое звание: «Заслуженный артист РСФСР» выхлопотал ему Шенин. Мы очень гордились своим талантливым земляком. А Дима уже пел в Москве. Мы тоже переехали в Москву. Дима позвонил и пригласил нас на свой концерт. Когда мы пришли, он так разволновался, увидев Олега Семеновича, что стал заикаться и вместо слова «прошу» у него получилось «пашу». Он сказал: «А я пашу, пашу узнать, пришли ли вы…» Потом посмотрел на Гелю и сказал: «Олег Семёнович, какая красивая у вас дочь…».

Я так подробно пишу об этом, чтобы люди поняли, какие были у нас отношения.

Когда случился август 1991 года, мы не вспоминали о Диме. Было не до него. Но и он о нас забыл. А когда я увидела, как Хворостовский через весь зал бежал к Ельцину, а тот его награждал каким-то званием России, я удивилась. Зачем бегом-то? А дальше, отвечая на вопрос журналиста из «Комсомольской правды», Дима сказал о том, что Шенин ходил к нему на концерт, чтобы привлечь публику, и что и Ельцин, и Шенин оба хорошие. Молодец, Дима! Далеко пойдёшь. А ведь предупреждала нас твой учитель Катерина Иофель: «Не обольщайтесь по поводу Димы…» А мы обольстились! Мы думали, что талант и предательство несовместимы. А вот ошиблись, и много раз.

Ельцина называют строителем. Строитель – но средний. Что он построил? Самая высокая должность – директор ДСК. ДСК – это поточное производство. Переставляй закладки для блоков, плит, панелей и др. изделий. Так этим занимается мастер. Я помню, как в Абакане Олег Семёнович подписал хорошую характеристику такому же директору ДСК. Я ему говорю: «Но ты же знаешь, что он бездельник и скандалист?» (портрет Ельцина). Муж мне ответил: «Да пусть он хоть за Москву едет, только бы не мешал работать». Так что и вина Шенина есть в том, что в Москве собирались такие ельцины.

В 1990-91 гг. мы часто бывали в посольстве Кубы. Там земляки Ельцина рассказывали, что такое Ельцин. Один пример:

Когда в область приезжал кто-то из ЦК и Ельцин не мог его напоить, то он звонил в ЦК и гундил: «Кого вы мне прислали?». И наговаривал на человека. А если напаивал, то опять звонил в ЦК: «Кого прислали, он напился как свинья». И вот этого урода Хворостовский сравнивал с Шениным…

Многие со страху сдали Шенина. Уж казалось бы – друзья. Живут. Не стыдно ни жён, ни детей, ни внуков. Один друг примкнул к Зюганову. Занялся наживой, на него в прокуратуре заведено уголовное дело, и как только он перестанет кормить и лизать Зюганова – его посадят… Это Видьманов.

Увлеклась. Давайте поговорим и о хороших людях из мира творческой интеллигенции.

Мне повезло быть лично знакомой с великим талантливым человеком Махмудом Эсамбаевым. Мы жили в Абакане, и муж в порту кого-то провожал, а Махмуд летел в Красноярск, но из-за непогоды самолёт посадили в Абакане. Судьба! И вот в 1 час ночи они явились. Я их ждала. Махмуд красивый, стройный. Съел он один фаршированный помидор, а проговорили мы до 4-х утра. Как он любил свою Родину! Семья была выслана в Среднюю Азию. Он на это говорил: «А что было делать Сталину? Война. А некоторые встречали фашистов хлебом и солью». Сохранили г. Грозный во время войны и разрушили в мирное время. Ломать – не строить. Он сумел дать в Абакане два концерта и так же поднимал зал в честь Шенина. Ему тогда было 62 года, а танцевал он, как Бог. Ночевал у нас. Утром мы с мамой решили угостить его пельменями. Он съел всего четыре пельменя и сказал: «Один я съел лишний…», 42 см талии надо было держать. Когда в 1992 году нужно было подписать письмо Хасбулатову с просьбой об изменении меры пресечения так называемым гекачепистам, Махмуд это сделал, не колеблясь.