Japanland. Год в поисках "Ва" - [14]

Ритуал ежегодного праздника в Асакусе за несколько столетий не слишком изменился. В святилище Асакусы живет местный ками – этот термин часто переводится как «божество», но по значению он ближе к слову «дух» (это может быть дух предков или, скажем, камня либо дерева). Раз в год божественного покровителя Асакусы помещают в переносной алтарь и обходят с ним окрестности. Понятие «переносной» тоже относительно, так как микоси, домик духа, может весить до 1000 фунтов, и чтобы перенести его, требуется не меньше 20 крепких молодых людей.

С годами единственный микоси превратился в 2, а 2 в 5, и в результате сегодня мы имеем более 100 узорчатых алтарей, которые в течение 3 дней носят по серпантиновым дорожкам поселка, его бульварам и переулкам. На пару улиц приходится по одному домику, и между жителями разгорается суровая конкуренция: кто принесет самые щедрые дары и покрасит алтарь в самый необычный цвет? Среди местных отбирают самых здоровых и выносливых парней и наряжают их в одинаковую форму.

Вот чем объясняется мое изумление, когда Гэндзи сообщает, что мы присоединимся к команде носильщиков. Но я совсем забыла про каси – нить обязательств, связывающую каждого японца со всеми людьми, которых он встречает. Сделать одолжение в Японии – все равно что одолжить деньги на Западе: если вы не окажете услугу взамен, вам вряд ли это простят и уж точно никогда не забудут. Большинство японцев на протяжении своей жизни сплетают столь изощренную паутину обязательств, что, потяни они за одну ниточку, волна эхом отзовется в самых дальних уголках Японии.

Разумеется, о каси редко напоминают напрямую, и потому сначала мы идем на ужин в дорогой ресторан, хозяйка которого – старая подруга семьи Танака. Мы приходим якобы ради особого меню, в котором нет ничего, кроме собранных вручную натуральных морских водорослей – региональное блюдо, которое готовят только весной. Но на самом деле мы должны познакомиться с клиентом нашей хозяйки. Оказывается, он часто наведывается в этот дорогой ресторан в Асакусе, где заседает местная команда носильщиков микоси. Другими словами, от заветного праздника нас отделяет всего-то 4 взаимных одолжения.

Мы уже приступили к десерту (маринованный кальмар), когда наконец прибыл наш незнакомец. Он порядком пьян. Гэндзи без усилий приходит в такое же состояние, причем напивается не некрасиво, а изящно, чтобы не создавать дисгармонию с опьянением собеседника. Все пьют. Произносят несколько тостов. И тут наш незнакомец сообщает плохие новости. Подготовка к празднику – дело очень сложное. Начало совсем скоро, а теперешние изменения требуют времени. Надо было связаться с ним раньше. Может, в следующем году…

«Разумеется, – с понимающей улыбкой кивает Гэндзи. – Мы все понимаем. Простите нашу грубость. Мы рады быть всего лишь наблюдателями столь замечательного события».

Наш собеседник колеблется. «Но, может, для вас удастся сделать исключение. Я приложу все усилия».

«Прекрасно! Очень хорошо. Только не перетруждайте себя. Мы вам очень обязаны. Вы очень добрый человек». Все выпивают еще по одной, и наш незнакомец собирается уходить.

«Кажется, не очень удачно», – угрюмо шепчу я.

«Все прошло хорошо», – говорит Гэндзи.

Через несколько минут поднимается переполох – в японском смысле этого слова. То есть никто не опрокидывает барные табуреты, не бьет бутылки об стол – все лишь одновременно затаили дыхание и прекратили разговоры. Воцарилась внезапная тишина Хозяйка ресторана бежит к нашему столику; оказывается, наш новый приятель ударил женщину из своего офиса, и та в слезах побежала за мужем. Теперь он сидит один, а его собутыльники мельтешат вокруг с испуганными, затравленными глазами. Такое событие да в праздничный сезон – настоящая катастрофа для репутации ее ресторана.

И тут мне предоставляется возможность выяснить, как Гэндзи удалось очутиться на самом верху корпоративной пирамиды. Он спокойно встает со стула и уводит нашего собеседника наверх, молча приказав Дзюнко увести его приятелей в другие бары. Дзюнко возвращается в отель лишь в 3 часа ночи, выполнив приказ отца и постепенно напоив всю компанию до беспамятства. Гэндзи тем временем занят источником проблемы. Он и не думает спрашивать, зачем мужчина ударил женщину. Сейчас его интересует лишь ликвидация последствий.

«Ресторан – общественное заведение, и это не лучшее место устраивать спор», – рассуждает он за стаканом виски.

Гэндзи утешает виновника, понимающе кивает. Он – воплощение дружеской поддержки. А потом делает финальный бросок

«Может быть, – заговорщическим тоном произносит он, – если мы вместе подумаем, то сможем найти выход из неприятного обстоятельства, и все помогут друг другу».

Бедная хозяйка вся изволновалась, боясь потерять посетителей, хоть те почти ничего и не слышали. А муж женщины, поверив ее объяснениям случившегося, решил, что нужно что-то сделать, иначе его домашняя жизнь превратится в ад. Он уже бушует внизу.

Гэндзи заказывает провинившемуся выпивку и спокойно переходит на другой этаж, переключаясь на новую ситуацию.

«Какая ужасная, ужасная неприятность! Такой приятный вечер загублен, и хозяйка теперь сама не своя от волнения, переживает, что потревожили ее гостей. Разумеется, все понимают чувства вашей жены, но дело в том, что… все произошло под действием алкоголя. Уверен, вы понимаете. Не сомневайтесь, утром вам принесут искренние извинения. А как ваша жена? Вы оставили ее дома, одну? Ей немедленно следует выпить бутылочку лучшего саке, чтобы преодолеть столь тяжелый период. Отнесете его ей? Передайте ей мое глубочайшее сочувствие. Если ей хоть что-то понадобится – что угодно, – пусть только попросит».