Изжитие демиургынизма - [9]

Там сидела компания из начальства. Человек восемь покоились в креќслах, на дива-не, на стульях. Все вразнобой встали, когда вошли Андќрей Семенович с Николаем Петро-вичем и Дмитрий Данилович. Виктор, не привыкший к почестям, застеснялся.

Николай Петрович представил художнику начальника ПМК, мужчину лет сорока пяти. Среднего роста, волосы черные без единого седого волоќска. Коричневого загара ли-цо чисто выбрито. Рядом с ним стоял молоќдой райкомовец. С остальными Андрей Семе-нович познакомился без преќставления. Дмитрий Данилович всех хорошо знал… Завтра воскресение, захотят, подумалось, выбраться на рыбалку, так и придут к нему за комягой.

Художник окинул взглядом тесаные обновленные стены пятистенка, отдающие отепляющей желтизной ядреного дерева. Цели и пазы искусно заделаны и законопачены. На стенах развешены акварели под стеклами, картины в самодельных сосновых рамах. Но глаз художника остановился прежде всего на дереве стен, на заделке в них пазов и щелей. Это было сделано тоже искусно; как у Репина в пенатах, подумалось. Дом был устроен для постоянного в нем жилья, бежать из неќго не собирались.

Оглядев стены дома, Андрей Семенович с неподдельным интересом, неќторопливо, стал рассматривать и рисунки. Спросил смущенного хозяина:

— Ваши, Виктор Михайлович, — прослышал разговоры, что мелиоратор балуется "мараньем".

Виктор согласно промолчал… Повесить рисунки и картины уговорила его жена, Александра. Сама и отобрала, что ей нравилось. Гости уже успели все рассмотреть, уп-рекнули хозяина за скрытность. Теперь ждали с любопытством, что скажет художник.

— Прекрасно, когда человек к искусству тянется… — проговорил Андрей Семенович. Суждение свое высказывать не спешил. Так бы вот отнесся и к своему собрату, профес-сионаќлу. — Неожиданно, неожиданно… И весьма любопытно. — Похвалы прямой не было, но было как бы признание. И смущение Виктора спало.

— И мы впервые увидели, — сказал Николай Петрович, — утаивал, скрывал, прятал.

— Художники стеснительны, — сказал Андрей Семенович, защищая Викќтора. — Ван Гог, великий мастер, свои полотна, стесняясь посторонќних глаз, под кроватью держал… А душе человека, близкого к прироќде, свойственна тяга к художеству, к поэзии. Это и па-мять, и фантаќзия. Выискивание идеала в повседневной своей жизни.

Все следили за художником, как он вглядывается в рисунки. Вот он подошел ви-севшей на задней стенке картине. Вроде обмелевший пруд. Солнечные блики на неглубо-кой воде, сочная осока по краям. Старая ветла с повисшими ветвями. Размытая и заросшая земляная насыпь, когќда-то перегораживавшая полноводный ручей, называемый Копшей.

Дмитрий Данилович узнал место: бывшее Травникова. Когда-то была людной де-ревенька, запруда держалась и плесо было широким. На пригорќке среди разных деревьев и четырех кедров стоял помещичий дом. На запруде в бытность усадьбы росли рядами ивы. На картине всего лишь одна ветла и не было кедров на пригорке.

Признал место и художник, Андрей Семенович.

— А бездонный-то бочаг жив?.. — спросил он заинтересованно и как-то озабоченно Виктора. — А я вот как-то не удосужусь в эти места заќглянуть. Грешно вот, непроститель-но. Там, где ты побывал в детстве, тебя непременно что-то ждет.

Бездонный бочаг был ниже по Копше, в Травниковской долине. К нему бегали мальчишки окрестных деревенек. Подходить близко опасались, будто затягивало в него. Мужики с плота спускали двухпудовую гирю на вожжах, но дна достать не могли. Из глубинны бочага били подземные воды и питали речонку. Там под землей, сказывали, было целое озеро.

— Замыло, — сказал Виктор о бочаге. — И Копша пересохла.

Гости уже с новым интересом рассматривали картину разрушенной запруды на бывшей Копше. Старая ветла была как бы вестником былого, самим человеком воссотво-ренной Божественной красоты. И при разгляќдывании картины невольно осознавалась боль, ровно нерадеи тебя неќнароком обворовали. Ветла корнями своими удерживала от размыва вешќними водами край запруды. И тосковала по другим ветлам, невыжившим. В печали и сама ждала их участи, словно солдат перед неминуемой смеќртной битвой. Ху-дожник и навел на такие мысли рассматривающих картину, названную Виктором просто: "Ветла". Сказал:

— Былое оставляет нам свои знаки для раздумий памятью о своей жиќзни. Человек и должен эти знаки затвердить в себе, чтобы чтить тем самым заботу о тебе минувшего.

Послышался голос хозяйки, звавшей к столу.

С каким-то уже новым ощущением своего места в этом мире, и с невчерашними уже разговорами, не торопясь, как к чему-то неглавному, пошли в большую залу, где был накрыт стол.

Дмитрий Данилович с Андреем Семеновичем пристроились за маленьким столи-ком в углу, но Александра усадила их посреди большого стола под яркой люстрой, за-жженной в не больно светлом зале. По одну сторону от именинника заняли места началь-ник ПМК, гости из района. Напротив их — колхозное начальство: Николай Петрович с супругой, парторг учитель Климов, заведующий сберкассой и он же начальник почты Кочеќтков, тоже с женами. Гостепочитание как и при прежних земских нраќвах. Куда и ныне от этого, усмотренного еще барщиной.