Извечные тайны неба - [81]

Двумя годами позже критику Лютера развил Меланхтон: «Некоторые почитают за особую честь и удачу, если им удается высказать столь же абсурдные утверждения, как и тому сарматскому астроному, который привел в движение Землю и остановил Солнце. Поистине мудрым властям следовало бы одергивать тех, кто проявляет подобное легкомыслие».

Нападки со стороны протестантов заставили враждующих с ними католиков быть гораздо сдержаннее. Существовали и другие причины: духовный сан Коперника, предисловие Оссиандера, посвящение папе римскому, трудность изложения, требовавшего основательной математической подготовки, – все вместе привело к тому, что книга не была запрещена сразу же после ее выхода. Она успела выйти еще двумя изданиями. В 1616 г. в «Индекс запрещенных книг» попало сочинение богослова Фоскарини, который пытался, как мог, примирить гелиоцентризм с библейскими текстами. Декретом от 15 мая 1620 г. бессмертное творение Николая Коперника было запрещено, уже после того, как учение Коперника стало разящим оружием в руках Джордано Бруно, Иоганна Кеплера и Галилео Галилея.

Книга Коперника вышла в первом издании тиражом менее тысячи экземпляров. Число сохранившихся до настоящего времени экземпляров этого издания во всем мире составляет лишь около двухсот. Среди них до нас дошло две книги – одна из библиотеки старинного шведского университета в городе Уппсала и другая из частной коллекции в США – с автографами и пометками Иоахима Ретика. В обоих случаях и анонимное обращение «К читателю», и упоминание в начале книги «небесных сфер» тщательно перечеркнуто красным мелом. Поскольку Ретик счел необходимым дважды исправлять одни и те же страницы текста – а одну из этих книг он подарил на память своему ученику, – такой факт служит неоспоримым доказательством, что молодой друг Коперника, кстати, наиболее полно осведомленный о его подлинных желаниях, вымарывал поправки Оссиандера, введенные без ведома автора.

Страница первоиздания великой книги Коперника «Об обращениях…» 1543 г.

Один экземпляр первого издания «De revolutionibus…» хранится в Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Первым владельцем его был профессор математики из Виттенберга Эразм Рейнгольд, который впервые составил таблицы движения планет по теории Коперника. После смерти отца от чумы сын Рейнгольда тайно спас книгу от сожжения – в те времена тщетной предосторожности против дальнейшего распространения заразы. Лет двадцать спустя после настойчивых усилий экземпляр книги с пометками Рейнгольда заполучил датчанин Тихо Браге. Многочисленные замечания на полях этого экземпляра подписаны его именем. Он же на одной из страниц указал, что пометки со значками R или R_x принадлежат Рейнгольду. От Тихо Браге книга досталась Иоганну Кеплеру, который оставил на полях ссылки на свои новые работы.

Научные истины

Геоцентрические представления Аристотеля-Птолемея безраздельно господствовали более тысячелетия. И они оказались ложными. В чем причина их крушения? В умах всех людей дотоле царило глубочайшее убеждение, что научные истины – вечные незыблемые твердыни. Они не могут подвергаться пересмотру. Научная деятельность, как полагали, заключается лишь в постоянном приращении новых истинных знаний. Храм науки, казалось, подобен зданию, которое можно лишь достраивать и украшать. И то, что единожды хорошо построено, переделке не подлежит. А если какие-то прежние знания оказываются ложными, то это, очевидно, следствие недобросовестности или скверной работы их творца. И лишь гораздо позднее к ученым пришло осознание той закономерности, что на смену одним научным представлениям неизбежно идут другие, более глубокие. Но пока такое понимание наступило, в чем только ни упрекали Птолемея: в невежестве, в фальсификации наблюдений, в том, что он повел науку по ложному пути и затормозил ее развитие на десятки столетий.

И, тем не менее, история науки обязана дать совершенно иную оценку творчеству Птолемея: этот великий астроном древности сыграл выдающуюся роль в становлении европейского естествознания. В своих трудах он впервые в истории человечества дал образец развернутой, математизированной естественнонаучной теории. Она охватила широкий круг проблем и в явном виде обобщила громадный эмпирический наблюдательный материал. Она имела очевидную прогностическую ценность, и ее выводы – предсказываемые положения на небесной сфере Солнца, Луны и планет – отвечали реальным практическим наблюдениям. Тем самым, теория Птолемея исходила из практики и проверялась практикой; она соответствовала даже самым строгим критериям научности, выработанным наукой XX века. Она заняла место своего рода эталона естествознания. А Птолемей в качестве автора этой теории по справедливости может быть причислен к классикам естествознания. Именно после труда Птолемея астрономия приобрела лидирующее положение среди других научных дисциплин.

Среди предшественников и современников Клавдий Птолемей выделяется тем, что привлек для использования обширный наблюдательный (экспериментальный) материал и продемонстрировал ценность описания природных явлений на языке математики – на кинематико-геометрической модели.