Извечные тайны неба - [181]

К началу XVII в. положение оставалось таким же. Тихо Браге, этот «последний из могикан» – последний из выдающихся астрономов-наблюдателей, не располагавших телескопом, затративший много лет жизни на измерения расположения Марса на небесной сфере, абсолютно не интересовался природой его поверхности. Никогда ни словом не обмолвился на этот счет и Иоганн Кеплер – гениальный интерпретатор наблюдений Браге, открывший законы движения Марса и обобщивший их на все планеты.

На склоне лет Кеплер написал научно-фантастический роман, однако фантазия его не ушла дальше описания жителей Луны. Впрочем, дальше Луны фантасты не решались отсылать своих героев еще в течение столетий.

Первые домыслы по поводу природы Марса принадлежат перу святого отца, иезуита Атанасиуса Кирхера, человека известного во многих областях науки. Будучи в целом эрудированным естествоиспытателем, Кирхер часто, однако, оказывался в плену суеверных, мистических представлений. В 1636 г. итальянец Франческо Фонтана выполнил телескопическую зарисовку Марса, где посреди диска планеты изображено большое черное пятно. Пятно, вне сомнения, появилось вследствие несовершенства оптики. Кирхер же трактовал его как гигантскую долину, усеянную бесчисленными действующими вулканами, непрестанно извергающими расплавленную серу. А почва Марса, по его мнению, состоит преимущественно из мышьяка, – взгляды, типичные для средневековой астрологии.

В течение последующих 20 лет Марс по-прежнему не привлекал к себе особого внимания, астрономы тем временем шаг за шагом расширяли круг фактических данных. Были обнаружены вращение Марса вокруг оси и сезонные изменения его поверхности, открыто наличие белых полярных шапок.

Широкая известность пришла к Марсу после великого противостояния 1877 г., когда американец Асаф Холл открыл два спутника Марса, а итальянец Джованни Вирджинио Скиапарелли – образования, которые он вслед за другими авторами описывал словом canali. Строго говоря, это слово в переводе с итальянского значит «проливы» и вовсе не предопределяет их искусственное происхождение. Именно проливами представлялись поначалу эти образования Скиапарелли, который особенно не ратовал за предположение, что они могут быть инженерными сооружениями.

Однако Скиапарелли явно не рассчитал последствий своей лингвистической вольности: основное значение слова canali оказалось оттесненным побочным. Термин «канал» был во сто крат привлекательнее неопределенных «проливов», и о марсианских каналах заговорила читающая публика всех частей света.

В благоприятных условиях великого противостояния 1892 г. Скиапарелли повторил циклы наблюдений и склонился к мысли, что каналы – все-таки искусственные ирригационные сооружения. Масло в огонь подлил американский астроном У. Пикеринг, который в местах «слияния» каналов усмотрел потемнения. Их он назвал «оазисами».

Каналы как искусственные сооружения нашли энергичного защитника в лице американца Персиваля Ловелла – того самого, который столь настойчиво искал транснептуновую планету. Из наблюдений Ловелла следовало, что в том полушарии Марса, где наступает лето, при таянии полярной шапки каналы от полюса к экватору постепенно темнеют. Вне сомнения, утверждал П. Ловелл, что марсиане пользуются талой водой и по каналам обводняют «оазисы», где размещены марсианские города.

Точка зрения на природу Марса в конце прошлого века наглядно иллюстрируется девизом: «Марс – вторая Земля». Этому способствовал ряд обстоятельств. Во-первых, Марс похож на Землю по размерам и массе: его поперечник уступает земному лишь в 2 раза, плотность меньше плотности Земли на 30 %. Во-вторых, очень схожи у Марса и Земли периоды осевого вращения: сутки на Марсе длятся 24 часа 37 минут. Наконец, наклон оси вращения Марса к плоскости орбиты составляет 65,2° (66,5° у Земли), и смена времен года на Марсе вполне соответствует смене времен года на Земле.

В начале XX в. возникает даже уверенность, что марсианская цивилизация несравненно выше земной. Духом времени навеян знаменитый роман Уэллса «Война миров». Однако с научной точки зрения подобная концепция не выдерживает серьезной критики и уступает место новой, более осторожной: факт обитаемости Марса представляется вполне правдоподобным.

Наконец, в двадцатые годы окончательно побеждают сторонники корректного обращения с научными фактами. В это время устанавливается мнение, что на Марсе скорее всего существует растительная жизнь, а никакой разумной жизни нет.

Факт наличия каналов на планете не подвергался никаким сомнениям, выяснить оставалось как будто лишь их природу.

В XX в. герои фантастических романов стали посещать Марс и поодиночке, и большими экспедициями. Однако содержащиеся в этих романах описания Марса не имели под собой почти никаких оснований. Марс, загадочный и недоступный, по-прежнему хранил свои тайны.

«Загадочно мерцая в окулярах,

Плывет сквозь тьму космических глубин

Оранжевый сосед земного шара,

Фантазий и утопий властелин» —

эти строки написаны в 1951 г. тонким поэтом-лириком Александром Коваленковым. Оставалось шесть лет до начала космической эры.