— Я не ваш спаниель!
Килин приоткрыла дверцу, отчего Гаррету пришлось резко затормозить. Затем спрыгнула на землю еще до того, как машина окончательно остановилась.
— Ваши обиды просто смешны. Вернитесь в машину, Килин.
— Не вам судить о моих обидах, самодовольный деревенщина!
Килин брела в сгущающихся сумерках по кромке дороги назад к гостинице, Гаррет двигал машину задним ходом параллельно с ней.
— Вы хотите, чтобы я затолкал вас назад силой?
— А по-другому у вас и не получится.
— Хорошо, я сейчас выйду и затолкаю вас обратно, — на полном серьезе пригрозил Гаррет.
Даже у Терезы пропало желание хихикать. Она прежде и подумать не могла, что ее отец может быть так груб с красивой горожанкой.
— Это противозаконно, — сухо возразила Килин.
— Я прошу вас вернуться в машину по доброй воле.
— Нет.
— Да вы за всю ночь не доберетесь до гостиницы в такой темноте. Вы хоть дорогу помните? Не уверен. Вы заблудитесь.
— Зато проведу приятные часы наедине с первозданной природой.
— Уверяю, вам они не покажутся такими уж приятными.
— Приятнее вашего общества. Это уже немаловажно.
— В вечернем платье и туфлях на высоких каблуках! — рассмеялся Гаррет. — Поучительная история про корову Шона Лири не пошла вам впрок.
— Кто дал вам право смеяться над людьми? — зажглась негодованием Килин.
— Я смеюсь не над вами.
— Лжец!
— Я смеюсь над ситуацией.
— Вы сами спровоцировали эту ситуацию! — гневно выкрикнула Килин.
— Я лишь отвечал на ваши вопросы, мисс О’Доннелл. Представить не могу, чем вы так оскорбились.
— Не делайте из меня истеричку. Любая уважающая себя женщина поступила бы точно так же на моем месте.
— Кажется, мы неправильно поняли друг друга, — пошел на мировую Гаррет.
— Не прикидывайтесь овечкой. — Килин в досаде махнула рукой.
— Килин... — Мужчина вышел из машины и, обойдя ее, оказался рядом с Килин.
— Оставьте меня, наконец! — вскричала девушка.
Он крепко сжал ее за запястье, притянул к автомобилю, открыл дверцу и, вталкивая девушку вовнутрь, еле слышно прошипел:
— Садись, чертовка.
От этих слов Килин вдруг стало смешно. Она расплылась в улыбке и еле сдерживалась, чтобы не захохотать.
— Чертовы женщины! — уже громко выругался Гаррет, когда вернулся за руль.
— Хороши извинения! — Килин покачала головой, продолжая белозубо улыбаться.
Гаррет добился своего, но чувствовал себя отвратительно. Он только теперь начал понимать, в каком свете выставил себя не только перед приезжей, но и перед любимой дочерью. Он поддался порыву противостояния и не заметил, как перешел грань дозволенного.
В его глазах умная, элегантная Килин являла собой вызов. Он воспринимал ее как воплощенное своеволие, которое, по его мнению, неизменно приводит к погибели. Он хотел дискредитировать в ее лице все новомодные веяния, которые с такой готовностью подхватывала Тереза и ее ровесницы. Килин являлась в его глазах олицетворением всех мыслимых соблазнов большого города, хотя лично против нее он ничего не имел.
— Хочу быть с вами честным... — попытался сделать очередной заход Гаррет.
— О нет, Гаррет! Сжальтесь. Довольно с меня вашей частности, — взмолилась Килин. — Все уже сказано. Ваша позиция мне абсолютно ясна, притом, что мне она ни капельки не интересна. Еще сегодня утром я и не догадывалась о вашем существовании. А теперь вы чуть ли не обвинили меня во всех своих внутрисемейных неурядицах.
— Какая ерунда, — огрызнулся Гаррет.
— Но это так. Почему вы видите во мне опасность, Гаррет? В первую очередь потому, что все неизвестное пугает. Вы не знаете, кто я и зачем я здесь. Вы задаетесь вопросом: что связывает меня с вашим отцом? Вы хотите знать, связывает ли меня что-то и с вами и не останусь ли я в вашем закрытом мирке? Вы опасаетесь задавать прямые вопросы. Но от этого они еще сильнее тревожат вас?
— Не мистифицируйте, Килин. Если я захочу что-то узнать, поверьте, я сделаю это. И не посмотрю, нравится вам это или нет. Вы уедете, как приехали. Меня не интересует, что написано в тех письмах, которые вам передал Дэрмот. Если бы это было сколько-нибудь важно, я бы все знал.
— А вот меня эти общие места не удовлетворяют.
— В каком смысле?
— Да, я приехала к вашему отцу, чтобы выполнить просьбу матери. И мне хочется знать, в каких отношениях они состояли, если все эти годы разлуки хранили друг о друге самые теплые воспоминания. Только по этой причине я согласилась сегодня отужинать в вашем доме. И, коли вы такой сторонник откровенных разговоров, то скажу прямо: я намерена выяснить за ужином, не он ли мой отец.
Гаррет обомлел от такой прямоты. Затем безапелляционно заявил:
— Дэрмот не ваш отец, Килин.
— Как вы можете знать наверняка? Для того чтобы делать такие выводы, следует обладать серьезными аргументами. Если верить элементарной арифметике, это вполне возможно.
— В наше время отцовство устанавливается не арифметически, а генетически, мисс О’Доннелл. Начнем с того, что Дэрмот не тот мужчина, который станет заводить детей на стороне, а во-вторых, он физически не может иметь детей.
— А вы? Ведь вы его сын, не так ли?
— Я повторяю: Дэрмот не может иметь детей. Он женился на моей матери, когда мне было уже одиннадцать. Дэрмот усыновил меня, поэтому я ношу его фамилию. Но по крови он мне не отец, как и вам, потому что это в принципе невозможно.
