Изумрудное кольцо - [17]

Заплакала Аленушка и пошла обратно.

— Ой, Данилушка, новое горе. Не дает царь Ирод девицу Чужедальницу, нового чуда требует.

— Чего же еще ему, проклятому, надо!

— Требует он, чтобы построил ты в одну ночь два чудесных дворца из самоцветных камней с садами, фонтанами, фруктами.

— Не горюй, мать, утро вечера мудренее.

Легли спать, мать скоро уснула, а Данила вызвал двух богатырей и спросил у них:

— Можете ли вы, братцы, построить в одну ночь два дворца с садами?

— Нет, не можем.

— А кто же может?

— А ты сходи в то подземелье и переломи все двенадцать палок. Явятся двенадцать наших друзей-сотоварищей, они тебе все сделают.

Сбегал Данила в подземелье, переломил все двенадцать палок — вышли двенадцать богатырей. Он им свою просьбу передал и пошел спать.

Утром проснулся царь от звонких песен под окном своей спальни.

— Караул! — завопил царь спросонок и свалился со страха с пуховой перины. — Вражеские полки подступают, победные песни поют! Спасите меня, верные слуги!

Прибежали слуги, глянули в окно да как крикнут:

— Это, царь-государь, не войска вражеские, это невиданные птицы в саду поют.

Глянул царь в окно и обмер: сверкает камнями самоцветными дворец, сады кругом зеленеют, фонтаны бьют, под листьями желтеют фрукты, и чудесные птицы сладкими голосами поют.

Выбежал царь на балкон, как был раздетый, стоит — налюбоваться не может.

И в третий раз пришла к царю старушка Аленушка. Стала на колени, ударила лбом об землю и в третий раз попросила отдать Чужедальницу за Данилушку.

— Ладно, — сказал царь, — так уж и быть, пусть он сам явится ко мне во дворец, хочу на него хоть глянуть.

Побежала Аленушка домой, ног от радости под собой не чует.

— Ой, сыночек мой милый, вот счастье тебе! Разрешил тебе царь жениться, только требует, чтобы явился ты к нему сам.

— Ладно, — сказал Данила, — это не трудно.

— Ах, сыночек, одна меня мысль тревожит: как же ты пойдешь к царю в худых сапогах, в рваной одежде?

— Не думай ни о чем, матушка. Ложись спать, небось, умаялась с царем Иродом разговаривать.

Мать заснула, а Данила стукнул изумрудом, вызвал двух богатырей и приказал им принести три сундука с самой лучшей одеждой — для себя, для матери и для невесты.

Оделся Данила богато и пошел к царю. Только вошел во дворец — налетели на него слуги, сняли одежду, связали по рукам, по ногам и бросили в темный сырой погреб. Не испугался Данилушка: стукнул кольцом об пол, пришли два богатыря и вывели его из погреба. И приказал Данила богатырям в ту же ночь и мост, и дворец сломать, и сады, и фонтаны снести, а оставить один дворец матери.

Встал утром царь и видит: под окнами пусто — не сверкает мост, не шумят фонтаны, не поют птицы… Разгневался царь и созвал всех министров на совет — как бы Данилу смирить и заставить снова мост и дворцы построить.

Пришел в ту пору к царю поп-душегуб и сказал:

— Царь-государь, этого Данилу никто, кроме меня, одолеть не может.

— Почему так?

— А потому, что у него на руке изумрудное кольцо, которое дает ему небывалую силу, и любое его желание тем кольцом исполняется.

— Вот так-так! — сказал царь. — А как бы у него это кольцо отнять?

— Можно отнять, царь-государь, но какая за это мне будет награда?

— Проси все, что хочешь, святой отец.

— Сделай меня патриархом, царь-государь.

— Ладно, сделаю, только добудь кольцо и сживи со света этого проклятого Данилу.

— Будет сделано, царь-государь, будь спокоен.

И пошел поп-душегуб в тот лес, где Данила жил. И запутал Даниле дорогу так, что пришел Данила не к своему дому, а к поповскому. Вошел на порог, а поп ему навстречу — улыбается медово и молвит сахарно:

— Пожалуй, Данилушка, милости прошу! Давненько я тебя не видал, сын мой. А я ж за тебя тревожился, думал: не стряслась ли с тобой какая беда в подземелье. Заходи, заходи, не стесняйся.

Вошел Данила в комнату, а поп-душегуб перед ним мелким бесом рассыпается:

— Ах, Данилушка, за что ж ты меня, старого батюшку, обидел? На колечко паршивое позарился, не захотел мне, батюшке, его отдать! И на что оно тебе, сын мой, такое железное да небогатое? Хочешь, я тебе другое дам, золотое? А ты мне это отдай, железное. Мне оно для памяти дорого: та старуха в подземелье мне сестрицей родной доводится.

— Что ж, — говорит Данилушка, — дай-ка мне золотое колечко посмотреть, может, и поменяемся.

Побежал поп в соседнюю комнату, а Данилушка оглядел комнату и видит — стоят по углам две бочки с водой. Данилушка взял и поменял те бочки местами — правую перенес налево, а левую направо.

В тот миг вынес поп-душегуб золотое кольцо с алмазом, подает Данилушке, а сам весь дрожит:

— Давай, сын мой, скорее поменяемся.

— Сейчас, сейчас, батюшка, не спеши так сильно. Очень мне что-то хочется водички напиться.

— Пей, пей, сын мой, вода ключевая для души полезная. Зачерпни из левой кадушки, а я из правой напьюсь.

У попа в левой кадушке вода была слабая, а в правой — сильная. А раз Данилушка кадушки переставил, значит, вышло наоборот.

Выпил Данила кружку и почуял, что силы у него вдвое прибыло. А поп выпил — и руки у него плетьми повисли. Говорит Данила:

— Что-то мне, батюшка, неохота кольцами меняться — чересчур мне этот изумруд по душе пришелся.