Изумрудная скрижаль - [15]

Напрасно Максимов, напустив на себя беспечный вид, прогуливался то в нижнем зале, то во дворе, в ожидании, когда египтянин соизволит отправиться восвояси. Это было бы удобным случаем укрепить едва завязавшееся знакомство и расспросить кое о чем, но текли часы, а из башни никто не спускался. Наступила ночь, и стало ясно, что экзотический гость останется в замке до утра.

Спалось Аните паршиво. Это наречие стало одним из первых русских слов, которые она освоила, перебравшись в Россию. В деревеньке, куда Алекс привез ее, чтобы познакомить с родителями, конюх Трофимыч чуть ли не каждое утро кряхтел:

– Паршиво нынче на дворе. Снегу намело по саму гузку!

Легла Аните на душу колоритная речь старца, и она ученическим почерком вписала в тетрадь для памяти: «guzka» и «parchivo». Иной раз щеголяла этими словечками и в светском обществе, шокируя расфуфыренных дам с их напыщенными кавалерами.

Глубокой ночью ей почудилось, что в замке кто-то вскрикнул. Она растолкала храпевшего Алекса. Он спросонья затряс головой, заквохтал по-куриному. Анита зажала ему рот ладонью:

– Тс-с! Слышишь?

С минуту оба напряженно прислушивались, но крик больше не повторялся. Максимов лениво махнул рукой:

– Нелли… тебе приснилось…

И захрапел снова, Анита же проворочалась до рассвета, так и не сомкнув глаз.

Утром к ней зашел граф Ингерас. Он являл собою олицетворение заботливости и внимания: проверил у пациентки пульс, измерил кровяное давление посредством ртутного манометра конструкции Карла Людвига, принес новые укрепляющие отвары и подробно разъяснил, как их употреблять. Анита кивала, повторяла инструкции, а Максимов, сидя у камина и подгладывая в огонь поленца, спросил со скучающим видом:

– Где ваш вчерашний посетитель, граф? Что-то его не видно…

– Посетитель? – Граф едва заметно вздрогнул. – Ах, этот… Он уехал.

– Когда?

– Ночью. Ему нужно сегодня же попасть в Констанцу, чтобы успеть на пароход до Константинополя. Оттуда он возвращается домой.

– Значит, относительно продажи замка вы не сговорились?

– Нет. Я передумал продавать замок. – Граф резко встал и покинул комнату, не сказав более ни слова.

– И опять он врет! – сказал Максимов, указывая на окно. – Вчера вечером, уже после того, как прибыл египтянин, сильно мело, все подъезды к замку были запорошены. А сегодня… посмотри!.. Снег не тронут. Следовательно, из замка никто не выезжал.

Анита согласилась безоговорочно:

– Я бы услышала, если бы кто-то выехал… Нет, египтянин все еще в замке.

Беспокойство овладевало ею все настойчивее. Она каждой клеткой ощущала, что в замке творится что-то нехорошее и что они с Алексом стали помимо воли заложниками демонической личности в черных одеждах. Чтобы успокоиться, она повторяла как мантру: граф благороден, граф спас мне жизнь. Но и это уже не помогало. Внутренний голос ехидно нашептывал, что и домашних животных, бывает, лечат, чтобы потом отправить на бойню.

Максимов в целом разделял ее тревогу, но считал, что вследствие перенесенной болезни у нее расшатались нервы и потому она преувеличивает уровень опасности. По его мнению, граф не сможет воспрепятствовать их отъезду, когда придет время. Зачем ему два лишних рта?

Прошло три дня. Родственник египетского вице-короля исчез. Не было никаких признаков его пребывания в замке. Граф не заводил о нем разговора, а расспросы среди остальных обитателей натыкались на стену молчания.

Аните все это осточертело, и она заявила Алексу, что настала пора действовать.

– Я должна заглянуть в кабинет графа. Он не зря держит дверь запертой – возможно, там кроется разгадка.

– А ты уверена, что нам так уж обязательно знать эту разгадку? И как ты хочешь пробраться в кабинет, если он закрыт?

– Ты ведь смастеришь что-нибудь эдакое… вроде универсального ключа? Помнишь, у нас был такой, пока я его не сломала…

Затею с проникновением в чужие апартаменты Максимов не одобрил, но перечить Аните ему никогда не удавалось.

У него не было нужных инструментов и материалов, однако изобретательный ум подсказал выход. Воспользовавшись щипцами для колки сахара, кочергой и рубчатым прутом из каминной решетки вместо напильника, Максимов за полтора часа превратил вынутый из деревянной стенной панели гвоздь в замысловатую стальную спираль с множеством зазубрин.

– Вот тебе ключ, – сказал он, отдавая получившееся изделие Аните. – Надеюсь, подойдет. Что дальше?

– А дальше отвлеки графа. Займи его минут на пятнадцать-двадцать и предоставь остальное мне.

– Занять графа? Это чем же? Он совсем перестал со мной разговаривать, боится лишних расспросов… И ты забываешь про Йонуца. Мне иногда кажется, что это он – настоящий хозяин. Он везде, следит за каждым моим шагом…

– Алекс не… как это по-русски?.. Не перегибай. Йонуц следит не только за тобой. Но завтра он уедет за продуктами. Он всегда уезжает по субботам.

Анита не ошиблась. На следующий день, с раннего утра, когда над взгорком, где возвышался замок графа Ингераса, еще властвовала тьма, немой горбун вывел из ворот упряжку, сел в нее и укатил в одному ему известном направлении. Практика показывала, что вернется он не раньше вечера, поэтому Анита решила, что времени для реализации намеченного предприятия вполне достаточно.