Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014 - [19]
22 декабря английские и французские войска ушли из Порт-Саида, дав Израилю время увести все захваченное вооружение. Однако Бен-Гурион продолжал оттягивать эвакуацию израильских войск с Синая, несмотря на неоднократные призывы и резолюции ГА ООН. Израильский премьер-министр рассчитывал получить от США гарантии безопасности в обмен на вывод войск – прежде всего отказ Египта от присутствия в Газе – и международных гарантий израильскому доступу в Акабский залив. Американская сторона согласилась только на обеспечение свободы навигации для Израиля по Тиранскому проливу.
Решение правительства Бен-Гуриона об отступлении с захваченных территорий было нелегким. Его оспаривали левые партии, выступившие против сотрудничества с Британией и Францией в рамках операции «Кадеш». Правая оппозиция во главе с партией Херут также выступила против, обвинив главу правительства в пораженчестве[102]. Выступая в Кнессете, тогдашний министр иностранных дел Г. Меир и премьер-министр Д. Бен-Гурион объявили о необходимости уйти с Синая. Израиль не мог себе позволить потерять поддержку Америки. «Того, чего нужно бояться, следует бояться», – изрек тогда Бен-Гурион[103]. Даян и его сторонники резко сопротивлялись уходу израильтян с Синайского полуострова в обмен на международные гарантии. Когда стало понятно, что уход неизбежен, Даян попытался убедить Бен-Гуриона передать Синай Египту, а не войскам ООН, чтобы вынудить египтян дать гарантии свободы судоходства и спокойствия на границах. Он вторично проводил эту линию после 1967 г в вопросе мирного урегулирования с Египтом[104].
Однако, уступив американской позиции, израильская сторона все-таки получила некоторую «компенсацию» в виде непрямой гарантии безопасности Израиля: вскоре после отвода войск Даллес публично уверил Бен-Гуриона в том, что США признают право Израиля на существование и что они будут «защищать его в случае, если атака со стороны Советского Союза будет ему угрожать»[105].
Суэцкий кризис серьезно изменил соотношения сил на Ближнем Востоке. Основным результатом стало ослабление Франции и Великобритании. Насер, выстоявший против агрессии трех держав, стал признанным лидером арабского мира. Это означало все большую вовлеченность Насера в арабские дела. Теперь для египетского президента наиболее существенную роль играли два вопроса – арабское единство и палестинская проблема. Как справедливо подчеркивала российский эксперт И. Звягельская, Насер понимал тесную взаимосвязь этих вопросов и в этих условиях заговорил не о палестинских беженцах, а об освобождении Палестины. Он превратил сдерживание Израиля в общеарабское дело[106].
Государственный архив Израиля рассекретил некоторые документы, связанные с Суэцким кризисом 1956–1957 гг. Согласно обнародованным данным, между премьер-министром Израиля тех лет Моше Шаретом и президентом Египта Гамалем Абдель Насером шли переговоры о мирном решении конфликта, предполагавшем свободный проход израильских судов через Суэцкий канал и помилование агентов «Моссад», арестованных по «делу Лавона». Документы, опубликованные 10 апреля 2013 г., свидетельствуют, что в декабре 1956 г., в разгар Суэцкого кризиса, Насер обратился к Шарету с предложениями мирного решения конфликта. В ответном письме Шарет приветствовал мирные намерения Насера и его желание улучшить ситуацию и снять напряженность. Более того, Шарет просил Насера сделать дополнительные шаги на пути мирного урегулирования конфликта, которые предполагали свободный проход израильских судов через Суэцкий канал и исключение смертного приговора для членов террористической сети «Моссад», арестованных в Каире по «делу Лавона». В своем ответном послании президент Египта выразил удовлетворение, что израильский лидер понимает и ценит усилия, предпринимаемые египетской стороной во имя мира, а также надежду на то, что египетские мирные инициативы будут поддержаны идентичными усилиями со стороны Израиля[107]. Очевидно, безрезультатность этой инициативы была еще одним историческим примером упущенной возможности преодолеть двустороннюю враждебность, усугубление которой через десять лет привело к новой войне и поражению арабских противников Израиля, прежде всего – самого Египта.
По свидетельству близких к Эйзенхауэру советников, в годы после своего президентства тот несколько раз признавался, что во время войны 1956 г. допустил ошибку. В августе 1967 г. в разговоре со своим бывшим советником Максом Фишером Эйзенхауэр признался, что ему не следовало давить на Израиль, чтобы тот ушел из Синая[108]. В своих мемуарах Р. Никсон, в ту пору вице-президент в администрации Эйзенхауэра, также подтвердил, что тот считал свои решения по Суэцкому кризису ошибкой, несмотря на то что США сохранили дружеские отношения с Британией, Францией и Израилем[109].
1.3. Израиль и США в 1957–1961 гг.
Выборы 1956 г. принесли новый успех 66-летнему Эйзенхауэру, и он снова занял свой кабинет в Белом доме. Дальнейшие события, проходившие в ближневосточном регионе в 1957–1961 гг., привели к серьезным переоценкам американцами своих приоритетов в политике на Ближнем Востоке. В начале 1950-х гг. американская позиция в отношении Израиля, как уже отмечалось, была весьма сдержанной. США не были уверены в надежности Израиля как союзника, и даже в перспективах его выживания, тем более что стоявшие у власти левые сионисты рассматривались частью правящих кругов США как «почти коммунисты», а Госдеп и министерство обороны выступали за приоритет построения союзнических отношений с арабскими странами. Если в начале 1950-х гг. опорой американских интересов считались умеренные националистические арабские государства, а Израиль расценивался администрацией США как серьезное препятствие этим интересам на Ближнем Востоке, то в годы второго президентского срока Эйзенхауэра еврейское государство уже выступало в качестве важного стратегического противовеса растущей силе арабского национализма
