Израиль без обрезания. Роман-путеводитель - [27]
– Тебе пойдут эти серьги, – сказал вкрадчиво араб, подходя сзади с крупными мерцающими в полутьме сережками. – Россия, XVIII век. Их носила какая-нибудь знаменитая красавица. Примерь!
Завороженная, я послушно надела старинные бриллианты.
– Приподними волосы! – приказал араб и легко коснулся моей шеи. – Графиня!
Из мутного зеркала в тяжелой раме на меня взглянуло почти незнакомое лицо из далекого прошлого. Как будто черты стали тоньше. Неужели я?
– Мне это не по карману! – призналась я, снимая сережки и стряхивая наваждение. – Хотя очень красиво!
– Пойдем. Я тебе кое-что покажу! – сказал араб. – То, чего ты точно никогда не видела.
Через галерею комнат мы пришли в одну из самых дальних.
– Тут что, как у сестер Циона, раскопки были? – изумилась я.
– Да, почти, – кивнул араб. – Этой мой дед раскапывал. Перед тобой – настоящая часть Виа Долороза. Времен Христа. То, что там, на улице, – это ерунда. Настоящая Виа Долороза скрыта от толпы на глубине!
Я заглянула в яму с небольшого мостика. Раскоп метров на десять, не меньше. Передо мной действительно был кусок древней улицы. Внизу чуть заметно поблескивали ветхозаветные камни.
– Потрясающе! – искренне сказала я. – Можно я тут пофотографирую?
– Да. А потом пойдем кофе пить, поговорим.
Араб усадил меня на низкие подушки в одной из комнат и поднес крошечную чашечку с густым, как глина, и головокружительно ароматным кофе.
– Как тебя зовут?
– Карина.
– Необычное имя. А я Хасан.
– Тебе принадлежит сейчас этот магазин?
– Мне, отцу и четверым моим братьям. Уже больше ста лет наша семья тут живет. Прадед купил землю, потом дед докупил часть дома… На верхнем этаже, где я живу, вид на мечеть Аль-Акса.
– Здорово! А увидеть можно? – набралась я наглости.
– Нет… – помотал головой араб. – Там только семья.
– А иконы настоящие? – спросила я, впервые в жизни прихлебывая настоящий кофе по-арабски.
– Конечно, обижаешь! – осклабился Хасан. – Настоящие русские старинные иконы, из разных монастырей. Мне нравится русская северная школа. Посмотри, какие строгие глаза у богородиц!
– Откуда они?
– Ворованные, наверное, я точно не знаю, – пожал плечами Хасан, и я не поняла, шутит он или нет. – А ты думала? Обычно я этого туристам не говорю, но кто понимает – тот понимает. И старое русское золото, драгоценности тоже ко мне откуда попадают? Мы называем это «каналы» и не интересуемся происхождением вещей. Покупатели всегда есть. Ты хочешь купить иконы?
– Возможно! – вдруг нашлась я. – Для начала я хочу их сфотографировать и подумать.
– Пожалуйста! Только думай не очень долго, их купят.
– Ладно.
Очарование от необычного магазина мгновенно рассеялось. Я сфотографировала иконы и драгоценности и заторопилась уходить – от греха подальше.
– Спасибо, Хасан!
– Красавица, ты разве не хочешь посидеть со мной в кафе в Старом городе? – спросил араб и нахмурился. – Прокачу с ветерком! У меня один из лучших «мерседесов» в Иерусалиме. На весь Израиль таких всего три!
– Нет, извини. На «мерседесы» я и в Москве насмотрелась. А сейчас мне надо бежать. Меня ждет гид…
– А… – разочарованно протянул Хасан. – Ну, ты заходи, Карина, если что-то у меня купить надумаешь. У меня лучшие иконы в Иерусалиме.
– Ладно!
Я опрометью выскочила из магазина и припустила в сторону Львиных ворот. Уже смеркалось, но на улицах было по-прежнему многолюдно. Мне захотелось скорей оказаться рядом с гостеприимным и застенчивым Шмуликом. В Вечном городе были свои тайны, которые он не собирался раскрывать чужестранцам. А как иначе?
Когда я прибежала к микроавтобусу, в нем, к моему удивлению, сидел один Шмуль, который, взволнованно размахивая руками, с кем-то говорил по телефону.
– Слава Богу, хоть ты пришла! – Чуть не бросился он мне на шею. – Ты в порядке?
– Да, – я взглянула на часы. – Опоздала немного… С арабом одним заболталась. Такой интересный субъект оказался. А где остальные?
– Ты не представляешь, что произошло! – вскрикнул Шмуль. – Тамара Ивановна потерялась.
– Как?
– Мы ждали ее до семи часов. Потом я связался с врачами. Знаешь, иногда такое бывает с паломниками: им в святых местах плохо становится от обилия впечатлений и все такое. Но никого амбуланс из храма сегодня не увозила… И происшествий в этом районе тоже не было. Надо ждать. В консульство мы пока не заявили. Может, заблудилась старушка, кто-то ее на ночь приютил… Хотя не похоже: такая активная, любопытная бабулька!
– И что будем делать?
– Мила сказала отвезти тебя обратно в Тель-Авив. Для Риты и компании я уже снял отель неподалеку. А что делать? Отвезу тебя – вернусь обратно. Если до утра не найдется – будем обзванивать больницы и морги. Ужас, а не день.
– Сочувствую! – протянула я.
– Да ладно! – отмахнулся Шмуль. – Не в первый раз. С этими туристами чего только не случается! То метанола напьются, то заблудятся, то еще что-нибудь… Мне не привыкать. Едем!
Я молчала под впечатлениями прошедшего дня. Слишком много событий! Интересно будет посмотреть фото.
– Скажи, Шмуль, а ворованными иконами в Иерусалиме могут торговать?
– Тут может быть все, что угодно. Хотя скорее всего чаще встречаются подделки.
– Ясно…
– Помнится, ты интересовалась подлинностью исторических мест и библейских историй, – сказал вдруг Шмуль. – Мы сейчас проезжаем по Арабскому кварталу, напротив Шхемских ворот, где расположена одна из альтернативных святынь – Садовая могила. Протестанты и англикане считают ее подлинной Голгофой.
Казалось бы, что нового можно увидеть в многократно воспетом на всех языках мира вечном «городе света», великолепном Париже?Русский стрингер Тимофей Бродов, собирая информацию о парижских клошарах, оказывается в совсем другом городе, где видит неожиданную изнанку дворцовой помпезности французской столицы. На его пути встречаются бомжи и проститутки, антиглобалисты и пойстеры, цыгане и арабы, нелегальные иммигранты и жители парижских подземелий…В этой параллельной реальности сны и легенды переплетаются с действительностью, жизнь со смертью, любовь с разлукой, и откуда-то из мраморных лабиринтов Пер-Лашез раздается голос вечного бродяги и бунтаря Джима Моррисона.
Солнечные стрелы – 12 циклов лирических произведений поэтессы. В этих циклах звучат не только любовные напевы – любовь воспевается автором во имя мира и человечности. В циклах нет простых сюжетов, а слог легкий и воздушный. Слова летят, как стрелы. В них нежность, мятеж, тоска.На страницах сборника вас ждут чудеса и таинства, интересные встречи в различных уголках планеты Земля. Вы почувствуете «ветер с океана», узнаете про «перекрестки миров» и «странничество сердца», побываете на острове Крит и на Камчатке, погуляете по улочкам Барселоны и проспектам Петербурга, пройдете сквозь «снега и пески», услышите «Карельские напевы», увидите «Кубинские сны» и будете «румбу жаркую плясать».Особую значимость имеет цикл «Молитва о воине».
Волей судьбы обычный программер Федор оказывается в Индии – непонятной для европейцев, дикой восточной стране. Каждый шаг здесь связан с опасностью, «искателя» поджидают приключения, непредвиденные обстоятельства, обманы и неожиданные открытия. Фальшивые гуру и всевозможные наркотики, продвинутые дауншифтеры и стареющие хиппи, далекое от реальности индийское кино и запредельные чудеса – такова настоящая Индия, которая открывается читателю глазами героя.
В сборник «Яблоко» включены новые лирические стихотворения Натальи Лайдинен. Девять разнообразных тематических циклов собраны в единое целое. Все они раскрывают мир интересов, пристрастий и кругозор поэтессы. Но главная тема — это единственная заповедь природы человеку — любовь. В каждом стихотворении Натальи Лайдинен чувствуется возвышенная душа, концентрация страсти и доброта автора.
В стихах автора – удивительная гармония и взаимопроникновение земного и небесного. Источник вдохновения лирики Натальи Лайдинен – в мифологии и культуре разных стран и народов, ее личный творческий опыт объединяет глубины чувственного, интуитивного и философского осмысления реальности. Взгляд поэтессы на окружающий мир исключительно своеобразен, он открывает совершенно неожиданные пространства для творческого диалога с читателем.
Новая книга стихотворений Натальи Лайдинен «Приметы Времени» наполнена философским и эмоциональным содержанием, продолжает творческие исследования автора о происхождении жизни, развитии человечества, взаимодействии разных цивилизаций. Вместе с тем сборник глубоко лиричен, поэт обращается к темам любви, многообразия мира, «малой Родины», поиска и обретения корней. В этом смысле «Приметы Времени» могут быть истолкованы как вехи на пути не только всемирной истории, но и конкретной женской судьбы.Единство универсального и человеческого начала, насыщенность палитры поэтического текста яркими, необычными образами и символами, простор для интерпретации сюжетов делают читателя равнозначным участником творческого процесса, привлекая его к осмыслению значимых тем, постановке неожиданных вопросов.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.