Изобретая все на свете - [81]
— Да-да, — соглашается Клеменс, не без труда следя за ходом рассуждения и, похоже, отвлекаясь на птиц за окном.
— Значит, память — это энергетический процесс, естественно, как и мысль. Электрические импульсы, такие же, как свет или звук. Мы постоянно записываем свет и звук. — В возбуждении я упираюсь ладонями в сиденье стула. Было время, когда я мог поднять себя с сиденья, повиснуть в упоре, но сегодня в руках ощущается легкая слабость. — И вот о чем я задумался, пока лежал здесь и старел, и представлял яркие, яркие картины прошлого: почему нельзя сфотографировать эту энергию, эти мысли? Можем ли мы сделать снимок мысли? Сфотографировать воспоминание?
— А что, может быть и можем. Может быть и можем, — бормочет Сэмюел. Он заинтересовался и склоняется ближе.
— Уверен, что можем, — говорю я и, откинувшись назад, закидываю ногу на ногу. — В тех воспоминаниях, которые я старался вызвать для тебя за последние несколько недель, я почти реально переживал прошлое. Я видел Смиляны, «Уолдорф», и Уорденклиф, и Вестингауза так явственно, что готов поручиться: мой мозг проектировал эти воспоминания обратно на сетчатку. Забава для старика, живые картины.
Я минуту наблюдаю за Сэмом, опустив подбородок на ладони.
— Почему бы нам не провести опыт? Я попрошу тебя заглянуть мне в глаза, глубже, чем кажется возможным. А я тем временем вызову зрительный образ прошлого. — Я похлопываю его по плечу. — Твое дело смотреть и сказать мне, какое воспоминание ты увидишь в моих глазах. О! — кричу я и вскакиваю, осененный новой идеей. — Я запишу воспоминание на листке — воспоминание, которое собираюсь вызвать, чтобы ты поверил, что это не просто трюк. — Я бросаюсь к столику у кровати. Скрючившись над ним, я набрасываю на листке несколько слов, вырываю его из блокнота и, сложив пополам, дважды стучу по нему пальцем. — Готов?
— Готов как Вашингтон, — отвечает Сэм и подается вперед в кресле.
В комнате наступает тишина. Мы вглядываемся в резервуары глаз друг друга. Сэм сосредотачивает всю свою энергию. Его взгляд давит на меня, но я не отвлекаюсь ни на его буйную шевелюру, ни на густые брови. Я фокусирую взгляд в его глазах, пока он не начинает говорить.
— Иисус, Мария и… — говорит он. — Я…
— Говори, что ты видишь, — бормочу я, не нарушая сосредоточенности.
— Я… я… — продолжает Сэм. — Там мальчик. В комнате темно и он, кажется, нездоров. У его постели три пачки книг, каждая высотой почти в человеческий рост. Но мальчик с головой ушел в одну. Я как будто даже различаю… нет, ты не поверишь! Это книга Марк Твена, моя! Я даже различаю название. Кажется, «Простаки за границей».
Я еще немного удерживаю взгляд, позволяя ему осмотреть комнату, а потом моргаю. Я сажусь прямо.
— Ты увидел.
Сэм кивает.
— Увидел. Почти наверняка увидел.
— Загляни в листок — он рядом с тобой.
— Ах, да. — Сэм разворачивает листок и читает мою запись: «Как я первый раз читаю книгу Марка Твена». Он кивает и улыбается, и снова в задумчивости складывает ладони шалашиком, говоря:
— Но если ты мальчиком читал уже написанную мной книгу, тогда… — Он оглядывает меня с головы до ног, замечает мое восьмидесятилетнее тело. — Тогда я, должно быть, действительно очень стар.
Я движением плеча отбрасываю мысль о его старости.
— Ты видел, — повторяю я.
Сэм откинулся в кресле и вытирает глаза, недоверчиво качая головой.
— Давай устроим ужин, — говорю я. — Отметим это событие.
— Нет-нет. Мне ничего не надо. Я сыт.
— Ну, тогда твоя очередь. Раз ты не хочешь со мной поужинать, расскажи тогда, над чем ты работаешь. Пожалуйста, я настаиваю. Что за история у тебя в голове? Или журнальный фельетон?
Но Сэм качает головой. С минуту он молчит.
— По правде сказать, настали плохие времена. Я много потерял на проекте наборной машины, и я сейчас почти не пишу. Честно говоря, Нико, я и зашел-то к тебе сегодня в надежде выманить у тебя небольшую ссуду, — говорит Сэм мне на ухо.
— Ни слова больше! Деньги будут у тебя к утру.
— Ты настоящий друг. Я тебя не забуду.
Заручившись моим обещанием, Сэм, как видно, воспрянул духом. Он острит насчет моих «штучек с памятью» и, пообещав еще зайти на неделе, довольно быстро уходит. Я даже не замечаю, как он ушел.
Я забываюсь крепким сном, а на следующее утро первым делом вспоминаю вчерашний разговор. Я выскакиваю из постели и тащусь вниз, чтобы собрать свои финансы. Кассир «Мэньюфекчерерс траст компани» ведет меня в подвал, где я арендую маленький банковский сейф. С грустью вижу, что он почти пуст, но все же достаю оттуда что могу и с наличными в руках возвращаюсь к себе, чтобы упаковать деньги. Я заворачиваю несколько пяти и двадцатидолларовых бумажек в чистый белый лист, кладу их в большой коричневый конверт и четко надписываю на нем: «Мистеру Сэмюелу Клеменсу, 35, Южная Пятая авеню. Чрезвычайно важно! Срочно! Срочно!»
Покончив с этим, я звоню портье с просьбой отправить курьера.
— Пожалуйста, доставьте как можно скорее и, когда вернетесь, получите награду.
— Да, сэр. Сейчас же.
И он уходит.
Успокоившись, я присаживаюсь к столу и начинаю описывать вчерашний эксперимент, озаглавив его: «Глаз памяти». «Ребенком…» — начинаю я и сам не замечаю, как исписываю пять страниц.
Едва Джек Кросби удалила обнаруженное в своей голове следящее устройство — она поняла, что вляпалась в крупные неприятности. На протяжении последних пары недель, ей удавалось не попасться на глаза своему боссу, но девушка понимала, что следующее задание — не более чем уловка, чтобы подстроить её убийство. Выйдя на крыльцо своего дома, Дилан Боуэн был крайне удивлён, увидев красивую женщину, направившую дуло пистолета аккурат в его грудь. Незнакомка сидела на ступенях в луже собственной крови — у неё было несколько огнестрельных ранений и полная потеря памяти. Благодаря её запаху, Дилан прекрасно понимал, кто она для него… Или кем может стать, если не умрёт раньше. Когда память Джек возвращается, девушка понимает, что если её найдут — Боуэны могут умереть.
После мучительного развода Анна Кэрол собиралась начать жизнь с чистого листа. Но стоит ей подписать договор аренды своей новой квартиры, как она попадает в ловушку дьявола. Теперь ей придётся искать помощи в самом необычном месте. Ведь победить дьявола может только другой дьявол… или действительно могущественная ведьма.
Пережив испытания Магических Игр, наёмный маг Сера Деринг вернулась домой в Сан-Франциско. Ей больше всего хочется расслабиться и наконец-то сходить на давно откладываемое свидание с драконом-оборотнем Каем. К сожалению, у вселенной другие планы. Когда одного из сотрудников Кая обнаруживают мёртвым, Кай обращается к Сере за помощью в решении магической тайны, окружающей эту смерть. И где-то между сражениями с монстрами, спасением похищенных детей, срывом планов пиратов и убеждением ворчливого привидения ей помочь, Сера решительно настроена завершить их свидание. «Магические ночи» — третья книга в серии городского фэнтези «Драконорожденная Серафина».
Спустя столетия многие эльфы будут проклинать тот день, когда два клана решили прекратить извечную вражду меж ними. Одни будут костерить нерешительность принца, испугавшегося свалившейся на него ответственности. Другие сквозь зубы будут произносить имена правящего дома светлых. И лишь немногие будут знать правду - все они в тот момент оказались лишь инструментом в руках "мудрых прародителей", что решили завершить игру, затеянную их "детьми". Так кого же на самом деле стоит проклинать?
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Я покинула Даймон-Лэйк и окунулась в новый мир, где много солнца и тепла, но сердце мое осталось там, где царит холод, тьма и спириты. А еще там остался мужчина, который заставляет мое сердце биться быстрее. Надеюсь, что мне удастся разобраться с собственной жизнью и отыскать ответы на все вопросы. А в этом мне поможет новый знакомый - бывший мортэль, которому, кажется, известно все на свете. Второй рассказ дилогии.