Изо всех сил - [114]

Мэйтленд Уилсон смотрел на карту.

— У нас не очень большой выбор. Мы знаем, что Галифакс будет призывать к перемирию, как только у него рассмотрит достаточно выгоды для своих политических замыслов, или если поймёт, что мы проигрываем. Поэтому надо захватить всё одним махом. Тогда время будет играть на нас, и мы получим свободу действий. А если упустим момент, лишимся её.

— Насколько необучены австралийцы?

Мэйтленд Уилсон довольно долго думал перед тем, как ответить.

— Заметно. Но я не совсем уверен, что это имеет значение. Они хотят воевать, никаких сомнений. Думаю, что канадская дивизия, побывавшая дома, тоже. С другой стороны, им не хватает опыта в общевойсковых операциях и действиях большими массами. Вопрос в том, какие задачи будут перед ними поставлены? Если 7-я бронетанковая разобьёт итальянскую бронегруппу и уйдёт в прорыв, австралийцы последуют за ними и сделают намного больше, чем просто возьмут пленных. И это станет для них хорошей тренировкой. Во всяком случае, опять же, Арчи – есть ли у нас выбор?

Уэйвелл покачал головой.

— В общем-то, нет. Мы не можем полагаться политику. Между нами, Джамбо, я должен признать, что моя должность здесь такая же подвешенная в воздухе. Я обязан докладывать в Лондон, но я офицер индийской армии, который теперь должен докладывать в Калькутту. Ну, как мы знаем, это всегда было некоторой проблемой. Но у нас никогда не случалось, что Индия воюет, а Британия – нет.

— Британия воюет с Италией, и весьма неплохо.

Мэйтленд Уилсон искал хоть какой-нибудь положительный момент.

— Сейчас – да. И это возвращает нас к исходной задаче. Долго ли Галифакс сохранит своё нынешнее положение? Короче, Джамбо, я о другом. Ты когда-нибудь слышал об офицере по имени Уингейт? Майор Орд Уингейт?³⁵³

— Слышал? Я имел несчастье иметь с ним дело. Высокомерный, заносчивый, самодовольный человек, и к тому же чрезмерно религиозный. Он хорошо справился в Палестине, но ему взбрело в голову, что он мессия, пришедший на Землю. Закончилось тем, что он стал неотъемлемой частью еврейских сил. Та ещё головная боль. А что? Он ведь не в Египте?

Уэйвелл, глядя на него, не смог удержаться от смеха.

— Нет, он в Эфиопии. Билл Платт узнал о его успехах и командовании иррегулярными силами в Палестине и вытащил его оттуда. Как бы там ни было, я получил сообщение от Уингейта, в котором он утверждает, что организовал массовый побег из тюрьмы, в которой содержались почти все лидеры эфиопских антиитальянских группировок. Он хочет создать отряд, чтобы помочь выгнать итальянцев.

— Ему это подходит. Он одержим партизанской войной и операциями глубокого проникновения.

— Это работало в Палестине.

— Надо отдать ему должное, работало. Но так бывает только в дружественной среде. Он мог доверять своим людям, и они точно знали, кто враг. В Эфиопии подобное не выйдет. Во всяком случае, у меня есть сомнения в его теории операций глубокого проникновения. Думаю, в один прекрасный день он попробует добраться до противника, который умеет противостоять таким действиям, и его порежут на куски. Проблема в том, что он не один попадётся, с ним будет много хороших людей.

Уэйвелл задумчиво кивнул.

— Там ещё о многом есть что сказать. У меня другой вопрос, хотя он касается самой сути предполагаемой деятельности Уингейта. Мы и правда хотим, чтобы поблизости действовали иррегулярные повстанческие группы? Мне кажется, эта затея может обернуться очень плохо.

— Ты имеешь в виду, что они могут начать нападать на нас? — Мэйтленд Уилсон задумался. — Опасность реальна. Тем не менее, мы должны принять во внимание вот что. Нам отчаянно не хватает войск. У нас пять фронтовых дивизий, одна бригада, которая гуляет сама по себе, и две дивизии во второй линии. У нас есть все, что нужно для действий, но нет ни единого человека в резерве. Арчи, если наступит какая-нибудь хреновина, тебе придётся дать мне пистолет и сказать, чтобы я сам с ней разбирался. Потому что я твой единственный резерв.

— Может, я так и сделаю. Но я понял, о чём ты. Обе индийские дивизии уже растянулись по Эритрее, едва только начали наступление. Нам нужны эти партизаны, иначе нам просто будет нечем выгонять итальянцев из Эфиопии.

Таиланд, Сисакет >354 , 11-я пехотная дивизия "Королевская кобра"

— Капрал, вы знаете, куда мы идём? — рядовой был почтителен, как и положено при разговоре со старшим по званию.

— Конечно, — капрал Монгкут уже заметил, как изменилась 11-я пехотная с тех пор, как его вновь позвали под знамёна. Люди, когда-то считавшие тяжким трудом пройти маршем несколько километров, сейчас шли легко, их шаги сопровождались легкомысленным трёпом. И несмотря на темп марша, они поглядывали по сторонам, угадывая, откуда возникнет сюрприз, задуманный офицерами. Или, гораздо вероятнее, немецкими инструкторами, которые раньше руководили их обучением.

— Так куда же мы идём? — спросил у Монгкута тот же рядовой после заметной паузы, с напускной терпеливостью.

— А куда наши офицеры сказали, туда и идём, — в тон ему ответил капрал. И услышал стонущий вздох разочарования. Монгкут как раз имел представление, где они находятся. Его семья была родом из Раттанабури и он хорошо знал страну. После того, как поезд привез их из Канчанабури и выгрузил на плацу в Сисакете, они выдвинулись на восток. Сопоставив этот факт со своими знаниями местности, он догадался, что полк идёт по направлению к индокитайской границе. Скорее всего, куда-то к месту пересечения границ Таиланда, Камбоджи и Лаоса. Логической причины для переброски туда целого пехотного полка он не видел – только если должно произойти что-то значительное. Монгкут не смог бы объяснить, почему он знал, что предстоит война. Это не простое перемещение войск или внезапное возобновление учений, через которые он и его люди прошли за последние несколько недель. Ничего определённого не было. Просто что-то такое витало в воздухе, какое-то разлитое напряжение. Словно все решения уже приняты, всё подготовлено и война должна стать реальностью, которая ещё не воплотилась по какой-то случайности…