Потом вдруг пришел голос наставника. «Ты слышишь? Я предупреждал. Она ведет тебя. Ты слышишь?»
Хирам слышал, но не ответил. Чем дальше он гнался, тем яснее чувствовал, что мысли мешают. Как груз, они тянули к земле, заглушая зов. Хирам продолжил погоню, отбросив их прочь. Мысли растворялись: как дома, как улицы, как его тело — уступая месту серебряному перезвону.
И все же настал миг, когда чародей остановился. Он сам не знал, как это почувствовал. Просто стало… поздно. Он перешел рубеж, когда не успеет вернуться. Струна подрагивала, словно в агонии, но без прежней настойчивости.
Впервые за долгое, очень долгое время, Хирам огляделся. Вокруг не осталось ничего, даже тумана. Просто бездна. Изнанка. Потоки силы, неизменно текущие по своим путям. У каждого из них был голос, они о чем-то шептали, но маг не разбирал слова.
Перезвон манил, то становясь громче, а то стихая вдали.
Хирам усмехнулся. Понимание пришло просто: да, не успеет. Погоня потеряла смысл. Он не только не вернет Кассиму, но и сам не вернется. Осознание не принесло беспокойства. Быть может, то и были первые следы безумия. Да, наставник предупреждал. О чем? Хирам вдруг понял, что не просто отбросил мысли. Он выбросил их. Напрочь. Он помнил хищника, маг не успел изгнать тварь из памяти. Наверное, учитель пытался испугать его, но что он говорил?
Смерть, как бы она ни выглядела на Изнанке, не спешила. Из остатков силы Хирам соорудил камень, на который можно усесться. Крошечная точка цвета в пустоте. Отчего-то так было проще ждать.
Кассима, повторил он. Единственное, о чем он жалел — что так и не догнал ее. Кассима…
Он вновь представил ее себе. Не такую, как в ту, последнюю встречу. Тени кипарисов ложились поперек дорожки к дому, и в свете луны чадра делала ее похожей на призрака. И профиль в свете масляной лампы. Губы, влажные после глотка вина. Эти последние… часы? минуты? — он хотел посвятить ей. Забылась даже смерть. Словно циркач на канате, он шел по дорожке воспоминаний, стараясь не замечать все прочее. Не тратить последних капель времени.
И тогда-то, когда он все позабыл — она пришла.
Он не увидел, просто почувствовал ее присутствие. Холодное, знакомое прикосновение. Это оно и есть, подумал маг — «и они воссоединились за гранью смерти». Или же она пила его силу?
Мимо пронеслась ее жизнь: детство, юность, служение в доме престарелого мага. Болезнь… Хирам вдруг понял, что видит пустоту, одинокий камень и себя на нем — не своими, а ее глазами.
Потом наступила темнота.
