Изнанка - [4]

– Спасибо. – Он сел на подоконник, отодвинув в сторону жалюзи. – Над чем трудишься?

Панкратова поправила очки в тонкой золотой оправе и, нажав несколько раз «Enter», ответила:

– Тяжко у нас, вы бы почаще заглядывали...

Рысов улыбнулся:

– Ты не увиливай.

– Заказуху делаю про Песцова. Ну, про того, который в Думу намылился с тремя судимостями.

– Ясно. Проплатил, значит?

– Через бухгалтерию...

– Ясно, – повторил Рысцов, снова улыбнувшись. – А как отдел в целом?

– В основном народ сейчас работает над студийными дебатами. Передача «Политический перекресток». Знаете?

– Да уж с божьей помощью. Как там, сильно кусаются политиканы наши?

– Обыкновенно. Правда, вот в понедельник Салиновский с Бессемяновым чуть не подрались...

– Ясно, – в третий раз кивнул Рысцов, вставая. – Работай.

– Стильный у вас костюм.

– Серьезно? А щетина к нему идет?

Ольга хихикнула и застучала пальчиками по клавишам.

Рысцов вышел и, прислонившись к стене, провел ладонями по лицу. Что же получается? Ничего пока не получается. Надо к Сурьеву идти.

Начальник отдела политики – грузный и вечно потеющий – лишь мельком глянул на Валеру, когда тот вошел в его сумрачный кабинет, и вновь опустил глаза к какому-то документу.

– День добрый, – поздоровался Рысцов, быстро пожимая ватную руку Сурьева. – Салиновский Бессемянова не покалечил?

– Не успел.

– Много исков предъявляют в последние дни?

Сурьев наконец оторвался от созерцания документа, перевернул его текстом вниз и посмотрел на Рысцова маленькими бурундучьими глазками.

– Валерий Степанович, вы перестаньте меня за идиота держать. Наше направление никаким боком не причастно к продавившим плинтусы рейтингам всего канала.

«Ух ты, бодрый какой выискался!» – подумал Рысцов. Вслух сказал:

– Константин Сергеевич, вы неправильно меня поняли...

– Все я правильно понял, – бесцеремонно перебил Сурьев. – Хватит комедию ломать. У меня дел по горло. А если у Мелкумовой проблемы, так пусть она их сама и решает. Я отвечаю за ситуацию на своем участке.

Они секунд пять смотрели друг другу в глаза, после чего Сурьев запыхтел, выбрался из кресла и произнес:

– Мне надо идти на студию. Через полчаса съемки «Перекрестка». Еще какие-нибудь конкретные вопросы будут?

Рысцов тоже встал.

– Только один, Константин Сергеевич. Вас в последнее время случайно по ночам не мучают кошмары?

Сурьев замер на миг – лишь на едва уловимый миг, – пригладил остатки русой растительности на голове и четко ввинтил:

– Нет.

* * *

Шуров подошел и сел напротив Рысцова. Вид у Артема был под стать тусклому урбанистическому пейзажу, который размытым полотном оцепенел за стеклянными панелями ресторанчика возле моста «Багратион». Здесь они договорились пообедать: Валере не хотелось торчать в своем кабинете, надоевшем до кишечных коликов, и заказывать еду через службу экспресс-доставки.

Косой дождь оставлял на бесцветных витражах замысловатые маслянистые переплетения.

– Умные мысли посещали? – спросил Рысцов, размешивая ложкой пятно сметаны в тарелке с брюссельским супом из шампиньонов.

– Мне салат «Копенгаген» и рюмку «Столичной». Нет, постойте, давайте лучше две, – сказал Шуров подошедшему официанту. Когда тот удалился, он положил промокшую бейсболку на край стола и, мрачно взглянув на Рысцова, ответил: – Посещали.

– Надо же. Как обычно – по трое?

– По двадцать трое, – огрызнулся Шуров. – Ты в курсе, что за сегодняшнее утро в отдел по связям с общественностью поступило свыше полутора тысяч звонков от наших клиентов? Старуха Ситамова теперь, наверное, в ванной с валокордином отмокает.

Проглотив кусочек гриба, Рысцов поинтересовался:

– И чего же жаждет толпа? Неужто на этот раз – хлеба? Зрелищами-то мы ее вроде обеспечиваем по самые гланды...

– Толпа, Валерочка, требует убрать из эфира фильмы с участием Родиона Копельникова.

Рысцов выпрямился, уронив ложку в тарелку. Брызги супа попали на его стильную жилетку и незамедлительно принялись диффузировать с дорогой тканью.

– Черт! Совсем новый костюм! – Он отчаянно потер рукой запачканное место. – Почему?

– Почему – это ты про жилетку или про Копельникова? – мерзко ощерился Шуров. – Что, перестать глумиться? Ладно. В таком случае, хочешь узнать, по какой причине один из любимейших публикой современных российских актеров вдруг стал раздражать практически каждого второго зрителя?

– Плавлюсь от нетерпения.

– А я тебе не скажу. – Артем пододвинул к себе салат, принесенный официантом, и, не притрагиваясь к нему, выпил рюмку водки.

Рысцов выжидательно смотрел на Шурова, который откинулся на спинку стула с видом пещерного человека, изможденного безрезультатной охотой на мамонта.

– Не скажу я тебе не из-за снобизма, а потому что не знаю. И Ситамова не знает. И самое торжественное там-та-рам! – те, кто звонил... тоже не знают.

– Как у тебя получилось напиться с одной рюмки? – спросил Рысцов.

– Брось шуточки! – подался вперед Шуров. – Никто из позвонивших не смог объяснить, почему им вдруг разонравился Копельников. Понимаешь? Говорят, что просто ни с того ни с сего стал действовать на нервы. Да так их, нерадивых, скрутило, что не только перестали смотреть фильмы с его участием, а приспичило позвонить и высказать это вслух. Я проверил, на других С-каналах – то же самое. Некоторые клиенты разрывают контракты, но таких пока немного – процента два-три. Большинство продолжают пользоваться услугами С-видения, но часто ловят себя на мысли, что это им не нравится.