Изнанка Мира - [17]

— Алексей Иванович…

— Вы не перепутали анализов с другими пациентами? — уточнил я.

Почему-то захотелось предположить, что кому-то могло повезти, и он получил отрицательный ответ на рак вместо «положительного». Остро захотелось порадоваться за человека, который живёт каждым днём, не подозревая о своей болезни. За человека, который бы умер, не подозревая от чего, и до последнего не предполагая, что умрёт. Так проще, так гуманнее. Так вернее! Вот почему доктор сказал эту ужасную весть мне, водрузив горы на плечи? Я не хотел этого знать! Верните всё обратно, и я пойду дальше жить эту тихую размеренную жизнь.

— Нет, Алексей Иванович. К сожалению, рак именно у вас… Мне жаль… Могу посоветовать приличное бюро… Просто… подумайте о семье, не обременяйте.

Чёрт, да мне пора в пророки записываться. Посмертно. Или у них у всех стандартное мышление, передающееся через труды Гиппократа?

— Доктор, у вас всё?

Он молча кивнул.

Я поднялся, и шумный коридор окунул в волну жизни. Она кипела, не замечая меня: говор пациентов, ругань технички, разговоры по сотовому, приметил даже жужжание мухи. Это всё есть, но уже не для меня. Говорят, лучше умереть молодым, чем в старости, разваливаясь на запчасти, но… дать бы в морду всем этим мыслителям, философам, чёрт бы их всех побрал. Сейчас я хочу жить как никогда ранее! Почему мне обрезали крылья, едва я начал нормально летать? ПОЧЕМУ ИМЕННО Я?!

Вышел на улицу, под палящие лучи солнца. Народ ходит загорелый, в большинстве своём весёлый. Рядом со мной парень только что узнал, что скоро станет отцом. Отключив телефон, он разразился бранью, наверняка раздумывая, как уболтать вторую половину не создавать лишних проблем.

Радуйся, дурак, думаешь, это проблемы? Это радость, чёрт возьми! Жизнь — всегда радость. Рождение новой жизни — радость вдвойне! Не было дня лучше, когда я сам стоял у роддома, и толстая тётка вынесла свёрток с мелким, розоватым существом, который порядком встряхнул жизнь, научив ценить сон и свободное время. Всё познаётся в сравнении, но я счастлив, что не избежал проблем.

Едва попал ключом в замок автомобиля, забыв в раздумьях отключить сигнализацию. Гнев богов прокатился по всей улице, народ неодобрительно загудел. От группы студентов докатилось: «Эй, придурок, проспись!»

Доктор прав в одном — семья. И я вернусь к семье попрощаться, раздать завещанное и скончаться где-нибудь на коврике рядом. Так принято, так положено. Но называть придурком мёртвого?

Меня — придурком?!

До разговора с доктором внимания не обратил бы на шпану, но сейчас, ощутив дикий адреналин, сжал связку ключей в кулак и бросился на троих довольно крепких парней, пусть и изъеденных дискотеками и чёрными абсентами изнутри.

Последний раз дрался ещё в армии, лет семь назад, но этому сложно разучиться. Тело всё помнит само, пусть даже лишённое стабильной зарядки в течение последних лет.

Говорливый парень покатился по асфальту, сжимая разбитый нос. Его друг взвыл, баюкая переломанную руку. Третий упал на колени, скуля, как щенок.

— Мужик! Мужик, ты чего? Не надо мужик, мы извиняемся. Это мы придурки, мы! А ты нормальный мужик! Не обессудь за базар. Не правы, мужик! Не правы.

Я застыл, выдыхая горячий воздух ноздрями, как огнедышащий дракон. Грудь подогрело, словно на печке повалялся. Это было приятное ощущение. Не отказался бы и сдачи получить. Только для того, чтобы ощутить себя живым. Более живым, чем есть.

Кровь кипела. С больницы в мою сторону бежали двое охранников, хватая дубинки. Я, не понимая почему, — раньше бы всегда остался и объяснил, кто прав, а кто виноват — рванул к машине, завёл мотор и дал газу, пробуксовывая колёсами. Едва не сбил старушку на выезде и не врезался в «мазду», что летела по главной дороге. Столько визга тормозов и стёртой резины не слышал давно.

Машина у меня хорошая — «фольксваген-пассат» последнего модельного года. Я на нее давно копил и берёг от любой царапины, мыл каждый день. А теперь в один момент понял, что чушь. Всё это чушь. Обычная игрушка.

Захотелось разбить эту игрушку к чёртовой матери. Захотелось огня. Снова ощутить адреналин, который получал, когда разбивал нос, ломал руку. Захотелось увидеть максимальную скорость, стрелку на спидометре, что улетает за предел возможностей.

Вдавил педаль газа, ткнул пальцем в магнитолу. Заиграла какая-то записанная на диске романтическая мелодия. Тихая и спокойная. И как я раньше слушал эту чушь? Вытащив диск, переломил его пальцами и выкинул в окно.

Обычно по радио крутят популярный шлак, но на одной из радиостанций наткнулся на тяжёлый металл. Вот это то, что сейчас нужно.

Скорость прибавилась, спидометр, казалось, раскалился. Мотор заревел, как будто в «Феррари» «Формулы-1». Блин, да я же Шумахер!

Скорости!!!

Дважды спровоцировал аварию, но в последние моменты уходил, ощущая космические мгновения заноса. Едва входя в поворот и нарушая все правила, придуманные дорожной инспекцией, проскакивая на красный свет через хилые потоки людей, оказался в родном дворике раз в пять быстрее, чем заняла дорога до больницы. Со злостью хлопнул дверцей, почти сожалея, что не разнёс этот кусок металла на колёсах в груду железа и сам не пошёл на переработку.