Изнанка - [4]
Некоторые сочетания звуков повторяются чаще других: «блеать», «пох», «нах», «aye». Думаю, их быстрее всего удастся понять.
– Ничё так охота?
– Ничё, блеать. Но было и круче.
– Да ладно, блеать! Клёво отоварились.
– Давай, шевели ластами, блеать.
– Иди нах.
– Чё, ты как дед, блеать? Она ж не тяжёлая.
– Вот и неси, раз такой умный, блеать.
– Мы так не договаривались, блеать.
– Иди нах. Хочу отдохнуть.
– Какое отдохнуть, блеать? Босс уже в лавке!
– Да хоть в хуявке. У меня идея получше.
– А ты не aye? Какая, нах, идея? С какого перепугу?
– А почему у меня, блеать, не может быть идеи?
– Потому что ты лох, блеать. У тебя их отродясь не бывало.
– Ну ты и придурок, блеать!
– Ладно, не лох. Давай уже, нах, колись.
– Покурим, тогда и скажу.
– Да хрен с тобой, блеать.
(Пауза.)
– Они там ещё не передохли нах? Чё-то затихли.
– Открой, блеать, крышку и посмотри.
– Нах надо. Ещё разлетятся нах.
– Стопе, а где мобила?
– Посеял, блеать.
– Иди ты нах.
– Да кому звонить в такую рань? Ты точно бнулся.
– Пропустишь бабки. Ты, видно, хочешь всю дорогу целовать босса в зад, блеать.
– Иди нах.
– Разве тебе не нужны нормальные бабки, блеать?
– Да чё ты темнишь, чё?
– Через плечо! Есть кто-то почище, разве непонятно, блеать?
– Серьёзно? Ну и кто этот хрен почище?
– Один доктор.
– Хероктер, блеать!
– Успокойся, придурок.
– И чё он хочет? Зачем ему наши мыши? Чтобы жрать? Такой богатый, блеать?
– Ты просто кретин! Он доктор наук, между прочим.
– Чё это значит, нах?
– А то, что он учёный, нах! Приборы, исследования, блеать. Все дела.
– И каких, блеать, наук?
– А тебе не пох, если хорошие бабки?
– Да в общем пох. А чё он будет с ними делать, блеать?
– Ну ты и тугой, блеать! Ясен пень, ставить опыты.
– Сам ты тугой, б твою ать! На херопыты идут другие мыши, блеать!
– А ты почём знаешь?
– Это все знают, кроме тебя, блеать.
– И какие-растакие?
– Простые! Белые! А не летучие, нах!
– Простые – это серые, блеать.
– А мне пох. Серые или белые. Но они не летают!
– Думаешь, я чё попутал?
– Говно вопрос попутал, блеать.
– Такие белые с красными глазами, да?
– Езда! Ну да, а какие же?
– Но он сказал… в смысле этот доктор… мне показалось. Да где же карточка? Можем позвонить.
– Посеял нах?
– Заткни глотку! В той куртке оставил, блеать.
– И мобилу тоже нах?
– Мобилу на зарядке, блеать.
– Ну ты и лох.
– Сам ты лох, нах.
– И скока бабок?
– Чё скока?
– Даёт твой хероктер. За мышь.
– Сказал «не обижу».
– Ну ты и лох. Ничё конкретного, блеать.
– Иди ты нах.
– Ну ты и лох, блеать.
– Иди-ка нах.
Звуки, знаки, сигналы, речь. Когда летит, мой Хозяин разговаривает со всем существующим. Он посылает сигналы и ждёт ответов. Не таковы Гиги: они не обращают внимания на существ иного типа и их языки; они говорят лишь друг с другом и как будто стараются друг друга заглушить. Задавить. Возможно, они вообще не ждут никаких ответов. Новое мешает им. Едва ли они что-то знают о жизни моего Хозяина. Она им безразлична. Насколько я понял, они даже не хотят становиться нашими насильственными хозяевами. Но они и не уничтожают нас. И это странно.
Для чего мы им?
В условиях, в которые они поместили Хозяина и его звероголовые подобия, кажется, невозможно выжить. Никого не кормят и не дают двигаться. Что это значит? Они хотят, чтобы все умерли?
Если жестокость – свойство всех Гигов, то я уже ненавижу их.
Но, может быть, они поймали Летучих случайно и просто не знают, что с ними делать?
Я не хочу скукоживаться от ненависти. Я мысленно болтаюсь. Пока меня не пронзает догадка: они поймали нас специально и не убивают, потому что собираются передать каким-то другим существам. И что-то получить взамен. Мы – чей-то будущий корм? Они хотят чьей-то благодарности? Я чувствую смутное сходство этой версии с тем, как я питался мякотью Хозяина, оставляя в его камерах сломанные отростки, и мне становится стыдно: так себе обмен, честно говоря.
Но если догадка верна, то кому же эти Гиги должны передать нас? Кто этот Доктор?
Встреча с ним может оказаться гораздо более трудным испытанием.
Бывают ли вообще Гиганты, лишённые жестокости? Эти вопросы разрывают меня. Нет-нет, нельзя расслабляться, Хозяин должен быть начеку. Я думаю, единственная возможность вырваться возникнет при смене мучителей.
Мне кажется, Летучий уже понял это. Пока мы под контролем двух Гигов, ощупывающих воздух с помощью звукосочетаний «блеать» и «нах», мой Хозяин может экономить силы. Он спит.
Я тоже включаю энергосберегающий режим. Но что это? Какой-то сбой общего ритма. Я пытаюсь представить, что это значит. Кажется, нашу неволю вместе с двумя грубыми голосами переместили в другую быстродвижущуюся неволю. Пещеру в пещеру, логово в логово. Ритм становится рваным и частым: тело Хозяина мотается, и я вместе с ним. Ни Хозяин, ни его копии не испускают ни звука.
А наружные шумы медленно нарастают. Они очень извне. Нет, конечно, я не могу, как Летучий, определять местоположение существ, выпуская голос на свободу. У меня нет голоса. Но чему-то важному я всё же научился у него. Чувству опасности. Ощущению пространства, смешанному с быстротечностью всего. Разнотечностью.
И сейчас это пространство, в которое мы влетели и которое я не могу видеть, но всё-таки чувствую, стало разноголосо-громким. Миг – и внешнее замерло. И теперь тесное логово, предназначенное для Хозяина и его подобий, подняла и несёт грубая сила.
Героиня этой книги могла быть любовью Чарльза Буковски и Генри Миллера. В знак протеста против абсурдных войн она объявляет голодовку и превращается в мутанта со стеклянными кишками. Спасает самоубийц и разговаривает на одном языке с аутистами. Читает чужие мысли. Делится на два «Я». Разыскивает подпольный «бойцовский клуб» и проваливается в бездны. Она – лишь жертва, которая осмеливается сшивать куски разорванного города, разрезанного мира. Жертва играет с насилием в шахматы. Начинает белыми. И… выигрывает. Инга Кузнецова – поэт, прозаик, критик, эссеист.
Что, если допустить, что голуби читают обрывки наших газет у метро и книги на свалке? Что развитым сознанием обладают не только люди, но и собаки, деревья, безымянные пальцы? Тромбоциты? Кирпичи, занавески? Корка хлеба в дырявом кармане заключенного? Платформа станции, на которой собираются живые и мертвые? Если все существа и объекты в этом мире наблюдают за нами, осваивают наш язык, понимают нас (а мы их, разумеется, нет) и говорят? Не верите? Все радикальным образом изменится после того, как вы пересечете пространство ярко сюрреалистичного – и пугающе реалистичного романа Инги К. Автор создает шокирующую модель – нет, не условного будущего (будущее – фейк, как утверждают герои)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О чем эта книга? О проходящем и исчезающем времени, на которое нанизаны жизнь и смерть, радости и тревоги будней, постижение героем окружающего мира и переполняющее его переживание полноты бытия. Эта книга без пафоса и назиданий заставляет вспомнить о самых простых и вместе с тем самых глубоких вещах, о том, что родина и родители — слова одного корня, а вера и любовь — главное содержание жизни, и они никогда не кончаются.
Нечто иное смотрит на нас. Это может быть иностранный взгляд на Россию, неземной взгляд на Землю или взгляд из мира умерших на мир живых. В рассказах Павла Пепперштейна (р. 1966) иное ощущается очень остро. За какой бы сюжет ни брался автор, в фокусе повествования оказывается отношение между познанием и фантазмом, реальностью и виртуальностью. Автор считается классиком психоделического реализма, особого направления в литературе и изобразительном искусстве, чьи принципы были разработаны группой Инспекция «Медицинская герменевтика» (Пепперштейн является одним из трех основателей этой легендарной группы)
Настоящий сборник включает в себя рассказы, написанные за период 1963–1980 гг, и является пер вой опубликованной книгой многообещающего прозаика.
Перед вами первая книга прозы одного из самых знаменитых петербургских поэтов нового поколения. Алла Горбунова прославилась сборниками стихов «Первая любовь, мать Ада», «Колодезное вино», «Альпийская форточка» и другими. Свои прозаические миниатюры она до сих пор не публиковала. Проза Горбуновой — проза поэта, визионерская, жутковатая и хитрая. Тому, кто рискнёт нырнуть в толщу этой прозы поглубже, наградой будут самые необыкновенные ущи — при условии, что ему удастся вернуться.
После внезапной смерти матери Бланка погружается в омут скорби и одиночества. По совету друзей она решает сменить обстановку и уехать из Барселоны в Кадакес, идиллический городок на побережье, где находится дом, в котором когда-то жила ее мать. Вместе с Бланкой едут двое ее сыновей, двое бывших мужей и несколько друзей. Кроме того, она собирается встретиться там со своим бывшим любовником… Так начинается ее путешествие в поисках утешения, утраченных надежд, душевных сил, независимости и любви.
Действие этого изобретательного романа в жанре русского фэнтези происходит в параллельном мире, где живут всемогущий Кощей Бессмертный, его любовница Елена Прекрасная, царица Марья Моревна, ее пасынок Иван-царевич, пират Соловей-разбойник и другие сказочные персонажи. Казалось, мы знаем многих из них с детства, но только теперь их характеры и желания раскрываются по-взрослому. Сказочные герои любят и спасают, плетут интриги и мстят, захватывают земли врагов и заключают союзы. В их опасных приключениях участвуют и обычные люди, проникшие в сказочный мир: молодые полицейские и подросток Костя, который решил отложить возвращение домой ради учёбы в школе колдовства… Борьба за власть в сказочной реальности не менее остра, чем здесь, на Земле.
Обычный мальчишка Костя Благов не мог и представить, что попытка сохранить брак родителей приведёт его в другой мир. Мир, в котором герои русских сказок открываются с неожиданной стороны. В котором волшебство соседствует с интригами и предательством. В котором разворачивается новая война – за возвращение Кощея Бессмертного. Сможет ли Костя, оказавшийся в эпицентре этой войны, вернуться домой? И захочет ли – после всего, что узнает про себя и про открывшийся ему мир?
Новая российская государственность рождалась в муках беззакония, безвластия и свободы, граничащей с анархией. После длительного застоя 70-х–80-х, усыпивших пару поколений советских людей, события вдруг приобрели пугающую быстроту. Требовалось бежать, чтобы оставаться на месте, и очень быстро думать и принимать решения, чтобы опережать энтропию. Большинство было к этому не готово – прежние правила оказались бесполезны, былые заслуги не учитывались, опыт не работал. Простой парень Ромка, получивший навыки бизнеса по-советски ещё в 80-е, очень недоволен собой, потому что не успевает, как ему кажется.
Компания молодых людей, профессор с картой сокровищ и профессиональный ныряльщик отправились в морскую экспедицию в надежде найти клад, спрятанный на дне бухты Гибралтара. Все шло по плану, пока они не выловили загадочный бочонок… Теперь путешественники из будущего оказались в XVII веке среди самых настоящих пиратов, и их главная задача – выжить во что бы то ни стало.