Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев - [48]

Примечательно, что, когда от экспедиции не было вестей и правительство решило начать поиски, желающих спасать Седова долго не находилось. Вот как пишет об этом М. Е. Жданко, сменивший на должности начальника Главного Гидрографического управления А. И. Вилькицкого:
«Вследствие указаний морского министра, того же 24 января посланы письма кап. I р. Коломейцеву и кап. II р. Новопашенному, а затем посланы телеграммы следующим лицам с предложением взять на себя снаряжение и начальствование экспедицией [на поиски Седова – прим. авт.]: кап. I р. Вяземскому, отставным контр-адмиралам Цвингману и Трояну, кап. I р. Иванову 6-му, кап. II р. Паттону, ст. сов. Брейтфусу (передано лично) и отставному кап. I р. Балку.
<…> Что касается лиц, которым предложено принять на себя начальствование экспедицией, то все просили время на размышление, а затем все отказались.
<…> В заключение считаю долгом сказать, что из сношений с нашими морскими офицерами я не мог не видеть, насколько не популярен, чтобы не сказать более, Седов среди них, и я очень сомневаюсь, чтобы нашёлся русский морской офицер, который по доброй воле отправился бы на розыски Седова» [131, с. 45–46].

Коллеги по экспедиции также неоднозначны в оценках Седова. Визе в своём дневнике так описывает обстоятельства отхода из Архангельска [34]: «Нам было заявлено, что, пока «Фока» сидит в воде выше ватерлинии, судно из порта не выйдет. Как Седов ни старался доказать, что перегрузка ничтожна и практического значения не имеет, формалисты из порта стояли на своём. Тогда Седов пришёл в бешенство и приказал сбрасывать на пристань палубный груз. Полетели ящики, тюки, бочки– всё, что попадало под руку. Кто-то заметил Седову, что в числе других грузов был выброшен ящик с нансеновскими примусами. «К черту, обойдёмся и без них!»– ответил Седов, всё ещё разъярённый».

По свидетельствам того же Визе, «Седов часто говорил: «Вот хорошо бы зазимовать на Земле Петерманна!», хотя ещё до начала экспедиции ему было сказано, что таковой не существует. В случае, если не удастся дойти до Земли Франца-Иосифа, он хотел отправляться к полюсу с Новой Земли по дрейфующим льдам, что было полным абсурдом. Уже во время второй зимовки, обнаружив на судне случай воровства, «Седов обратился к команде с диким криком: «Опять среди вас воровство! Я больше вас не буду ни штрафовать, ни судить! Я прямо наповал убью из револьвера. Как начальник полярной экспедиции я имею право убивать людей! Пойду против совести и убью этого мерзавца!» При этом Г. Я. задыхался, захлёбывался и топал ногами. И в таком состоянии человек в ближайшие дни собирается выходить к полюсу!»
При этом Визе замечает, что «Георгий Яковлевич, пожалуй, самый симпатичный человек на судне».
В этих свидетельствах Седов выглядит человеком болезненно самолюбивым, не всегда рационально поступающим, упрямым до фанатизма, склонным к припадкам ярости. Такой образ далёк от лубочной беллетризованной биографии Седова, начатой Пинегиным, и законченной после его смерти всё тем же Визе [94]. Эту книгу скорее следует отнести к жанру советского мифотворчества.

* * *

Седов надеялся обойтись минимальными средствами – стоимость экспедиции он оценил в 70 тысяч рублей [23]. Предполагалось, что в ней будут участвовать 14 человек, из них 4 отправятся к полюсу. По его плану, экспедиция должна была стартовать около 1 июля из Архангельска, то есть на поиск средств, выбор судна, подготовку снаряжения и подбор персонала он оставил себе чуть меньше четырёх месяцев.

В статье «Как я открою полюс», опубликованной в «Синем журнале» (это издание для современников было образцом пошлости и дурного вкуса), Седов рассказывал о своём предприятии, надеясь собрать средства по подписке [112]. Он писал, что цель его – «водрузить русский флаг на Северном полюсе», и откровенно замечал: «Я не преследую особых научных задач, я хочу, прежде всего, открыть Северный полюс». Седов не раскрывает деталей задуманного предприятия, упоминает лишь, что его экспедиция будет принципиально отличаться от работ предшественников:

«До сих пор все экспедиции на Северный полюс совершались с тяжёлым и громадным снаряжением. Дорого стоящий корабль, целый штат учёных. <…> Мой девиз – лёгкость и подвижность» [112].

Видимо, «лёгкости и подвижности» должны были способствовать «двуколки, в которых вместо колёс будут лыжи» и «съедобные лепёшки для людей и собак», о которых он упоминает в докладной записке Вилькицкому [131, с. 23].

Поначалу план Седова вызвал сочувствие. Группа из 51 депутата Думы, преимущественно правых взглядов, внесла законодательное предложение об отпуске денег. Смета была увеличена в сравнении с первоначальным вариантом – депутаты справедливо заметили, что «чрезмерная экономия при оборудовании далеких и тяжёлых экспедиций может иметь роковой исход». Было предложено выделить на экспедицию 50 тысяч рублей, ещё 50–100 тысяч должны были изыскать научные общества (Императорская Академия наук и ИРГО), а также внести частные жертвователи.

А. И. Вилькицкий также дал положительный отзыв, и предложение было передано на рассмотрение морскому министру И. К.Григоровичу. Григорович в своём письме председателю Совета министров В.Н.Коковцеву (20 апреля 1912 года) сообщает о своём