Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев - [14]

II Арктика! Заповедник героев…

В романе Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818) действие развивается на корабле британской экспедиции, плывущем к Северному полюсу. Капитан корабля Уолтон – романтик, учёный и поэт – надеется увидеть в Арктике не «обитель холода и смерти», а райский сад, «царство красоты и радости», где «солнце никогда не заходит; его диск, едва подымаясь над горизонтом, излучает вечное сияние». К полюсу влечёт его не только тяга к прекрасному, но и желание осчастливить человечество новыми знаниями, в первую очередь о мистическом явлении магнетизма, занимавшем умы учёных XIX столетия[32]: «Чего только нельзя ждать от страны вечного света! Там я смогу открыть секрет дивной силы, влекущей к себе магнитную стрелку; а также проверить множество астрономических наблюдений; одного такого путешествия довольно, чтобы их кажущиеся противоречия раз и навсегда получили разумное объяснение. <…> я окажу неоценимую услугу человечеству, если хотя бы проложу северный путь в те края, куда ныне нужно плыть долгие месяцы, или открою тайну магнита, – ведь если её вообще можно открыть, то лишь с помощью подобного путешествия».

Уолтон надеется на успех, ибо если «хоть несколько доверять бывалым мореходам — [в районе полюса – прим. авт.] кончается власть мороза и снега, и по волнам спокойного моря можно достичь страны, превосходящей красотою и чудесами все страны, доныне открытые человеком». Но его ждёт двойное разочарование – в Арктике он встречает лишь непроходимые льды. Кроме того, именно там, среди ледовых пространств, происходит последняя встреча учёного Франкенштейна и созданного им чудовища – убедительная демонстрация бессилия науки изменить человеческую жизнь к лучшему.

Неудивительно, что Мэри Шелли выбирает местом действия своего фантастического романа Арктику – она была столь же таинственна для её современников, как космос сегодня, а интерес к полярным путешествиям в английском обществе был столь же силён, как в XX веке – мечта о полётах на другие планеты. Эпоха великих географических открытий подходила к концу, и огромная неисследованная часть планеты была вызовом человеку нового времени.

Исторические обстоятельства помогли воплотить этот интерес в целый ряд полярных экспедиций. После победоносного завершения наполеоновских войн мощный британский флот оказался не у дел. Из 130000 матросов к 1817 году в рядах флота осталось лишь 23000 [198], многие офицеры были списаны на берег с половинным содержанием. Применение военного флота для решения исследовательских задач позволяло не только «исправить дефективную географию Арктики»[33], но и найти занятие безработным офицерам, а также использовать ставшие ненужными корабли.

Мэри Шелли пристально следила за дискуссией в английской прессе о важности исследования полярных областей, инициированной в 1817–1819 годы вторым секрётарем Адмиралтейства Джоном Барроу. Девятнадцатилетняя писательница в своём видении Арктики оказалась точнее «бывалых мореходов», в том числе и руководителей Адмиралтейства, роман её не только читавших, но и вступивших с ней в полемику на страницах весьма популярного журнала Quarterly Review [258]. Барроу, как и Уолтон, надеялся найти за полосой льдов свой «райский сад» – открытое море, ведущее к полюсу.

Первоначальный план романа не предусматривал арктической части [258] – возможно, добавив её, писательница хотела провести параллель между британскими попытками проникнуть в неведомый мир льдов и созданием монстра Франкенштейном. Мэри Шелли и здесь оказалась пророчицей – экспедиция сэра Джона Франклина, задуманная Адмиралтейством как блестящее завершение многолетних усилий, вошла в историю как самая масштабная трагедия Арктики. Из 129 человек назад не вернулся никто, и только по страшным находкам, которые до сих пор порой попадаются на острове Кинг-Уильям, удалось частично восстановить обстоятельства этой жуткой драмы. Сейчас можно сказать, что причиной катастрофы стали слепая вера в технический прогресс, нежелание и неспособность британских моряков адаптироваться к условиям Арктики. Плавание Франклина и последовавшие за ним поиски убедительно показали неэффективность предприятий, организованных военно-морским ведомством в сравнении с экспедициями, снаряжёнными на частные средства (Мак-Клинтока, Рэ, Амундсена и других).

Барроу, Скорсби и теория открытого моря

И на американских, и на английских китобойных судах отлично известен тот факт, уже давно подтверждённый к тому же авторитетными высказываниями Скорсби, что в северных областях Тихого океана вылавливают иногда китов, в чьём теле обнаруживаются гарпуны, заброшенные у берегов Гренландии. При этом никак нельзя отрицать, что промежуток времени между запусками последнего и предпоследнего гарпунов иногда, безусловно, не превосходит нескольких дней.

На этом основании многие китоловы пришли к выводу, что знаменитый Северо-Западный проход, так долго недоступный человеку, для кита никогда не представлял трудностей.

Герман Мелвилл. «Моби Дик, или Белый Кит»

Ещё в 1744 году Парламент учредил премию в 20 000 фунтов владельцу британского судна, которое откроет Северо-Западный проход. Вторая награда в 5000 была учреждена тому, кто подойдёт к полюсу в пределах одного градуса. Суммы были значительными – покупательная способность фунта более чем в сто раз превышала сегодняшнюю. Однако никто из китобоев, регулярно посещавших Гренландское море и пролив Дэвиса, не прельстился наградой.