Измерение инкогнито - [5]

Глава 2

Старик приходит сюда как только выдается свободное время — раз или два в седмицу…

Седмицы незаметно складываются в месяцы, месяцы — в годы. Постепенно счет пошел и на десятилетия.

Самые хитроумные приспособления, изобретенные искушенным умом ученого царедворца — механические и магические, измерительные и познавательные, состоящие из самых разных комбинаций и в самых разных пропорциях того и другого, — побывали под ее сводами — сводами просторнейшей пещеры в толще гранитной скалы.

Подобрав под себя тощие ноги, древний седобородый старец сидит почти в полной темноте, на мягком песчаном полу, перед самой дальней стеной. Пергаментно тонкая кожа, покрытая темными старческими пятнами обтягивает его голый череп, редкая, абсолютно белоснежная бороденка смешно топорщится в сторону.

Старец сидит спиной к выходу и не видит живых красок дня, лишь тусклый, мертвенно желтый свет фонаря освещает небольшой пятачок пространства непосредственно перед ним.

После короткой молитвы, он с трудом приподнимает с песчаного пола пещеры огромную чалму и торжественно водружает ее на голову.

Поверхность стены перед которой он расположился выглядит на удивление ровной для природного образования, было очевидно, что когда-то, давным-давно над ней тщательно поработали человеческие руки. Сейчас же, под разрушительным действием неумолимого времени, стена покрылась паутинкой мельчайших щербин и трещинок. Верхний слой стены прочнейшего когда-то коричнево-серого гранита с вкраплениями прозрачного шпата отслаивался мелкими чешуйками, ее поверхность покрылась неровными ямками и раковинами.

Старик впал в состояние полной отрешенности, глаза его были закрыты, но сквозь опущенные веки он видит… Перед его мысленным магическим взором как и всегда предстали призрачные врата в неизведанный мир.

Каждый раз, делая первые шаги по песчаному полу пещеры, в своей душе, на сверхтонком уровне, он слышит музыку. В момент, когда он переступает ее каменный порог, триумф и предвкушение, овеществляются в его астральной сущности торжественными грезами мелодий фанфар и цимбал.

Эти немного тревожные чувства и музыка постепенно сменяются трепетом преклонения, и тогда магический взор вырисовывает перед ним таинственный портал, его чудесное появление сопровождается в его душе тонким перезвоном хрустальных колокольчиков.

Ах, как же ему хотелось попасть туда — за грань своего косного мира!

По самому краю подковообразной арки, величиной с дворовые ворота, идет магическая аура, она светится ровным и немигающим сочно-синим цветом, кое где уходя в металлический отлив, сам же провал в другой мир пугает почти бездонной, высасывающей душу космической чернотой, лишь изредка озаряемой едва видимыми сполохами невообразимо далеких вспышек.

Вязь запирающих заклинаний выглядит словно узор из невероятного количества мелких цветных завитушек, идущих по краям арки небольшими, но плотными скоплениями. Они связывают врата крепко-накрепко, грубой силой взломать их кажется попросту невозможно. Когда-то целую бездну лет назад он уже попытался совершить сей необдуманный поступок, но чуть было не поплатился за это собственной жизнью.

Прежде чем открыть глаза, старик как можно точнее запечатлел в памяти расположение скрепляющих заклятий.

Древний маг, невероятно похожий на высохшую мумию с огромной чалмой на голове, со вздохом приоткрыл дряблые веки — перед ним вновь была ровная гранитная стена, почти ни чем не отличающаяся от других.

Он работал размеренно и не торопясь. Нетерпение и спешка прошлых лет прошли, уступив место глубокой, мудрой вдумчивости, расчетливости и аккуратности.

Что-то тихо бормоча себе под нос, он осторожно раскрыл лежащий перед ним неподъемный гримуар — альбом с тяжелой серебряной пряжкой на обложке и коваными металлическими уголками. Тонкие изящные пальцы старика, больше похожие на птичьи, листали сухие листы, издающие интеллигентный шорох, в котором ему чудился божественный голос Килии — древней покровительницы истории. Кожа обтягивающая узловатые пальцы была больше похожа на пергамент, чем пергамент настоящий, да и была несомненно на много древнее него.

Альбом был длиною в размах руки, толщина же его составляла почти ладонь взрослого мужчины. Чистых, незаполненных ни чем страниц осталось совсем немного. Старик дрожащей рукой разгладил непослушный, норовящий скрутиться в трубочку тончайший пергамент, с удовольствием вслушиваясь в приятное для его уха шуршание и положил по углам специально изготовленные грузики, выточенные из цельных кусков рубина, дабы порыв случайного ветерка не помешал его точнейшей работе.

Нацепив на длинный крючковатый нос пенсне с круглыми стеклами, он наклонился над листами альбома, подслеповато щуря глаза.

Энергично встряхнув ладонью, ученый старец сжал кулак, выставив вверх желтый, иссушенный годами указательный палец. Искрящееся золотыми звездочками свечение полилось тонкой струйкой из вытянутого пальца, заполняя страницу узорами. Старый маг по памяти переносил очередной участок витиеватого рисунка запирающего заклинания на магический пергамент.

Выпятив от усердия губы, увлекшись точнейшей работой, он поначалу не заметил, как стена перед ним ритмично замерцала. Но вот, очередной синий сполох загадочного свечения заставил его прервать свое занятие и поднять глаза. Он увидел…