Изменник - [18]
После этих слов дальнейший диалог потерял всякий смысл. В папке Директора СВР лежали документы, датированные девяносто первым годом: подборка материалов и донесения агентуры, посвященные визиту в Загреб натовского генерала Р.В. Визит мистера Р.В. имел место 23 августа девяносто первого — за неделю до исчезновения наших телевизионщиков. Среди документов лежала расшифровка одного любопытного радиоперехвата. Перехват был сделан с борта гидрографического судна «Кильдин», принадлежащего разведке ВМФ.
В шифровке, которую резидент германской БНД отправил в Пуллах, а радиоразведка ВМФ перехватила, говорилось:
«В конфиденциальных беседах с хорватскими высокопоставленными чиновниками (агенты ЦРУ „Марко“ и „Кетчуп“) Р.В. несколько раз указал на необходимость обострения конфликта между сербами и хорватами. Подчеркнул при этом, что целью конфликта является показать мировому сообществу сербов с негативной стороны, а также вбить клин между Сербией и СССР».
Никаких подробностей немецкий разведчик не приводил, да их и быть не могло — фигуры такого калибра, как четырехзвездный генерал НАТО, не занимаются конкретным планированием операций. Они ставят политические установки… Тем не менее через неделю после пожеланий, высказанных мистером Р.В., пропали Виктор Ножкин и Геннадий Курнев.
Все это Директор СВР собирался доложить президенту. Но после предложения «проконсультироваться с Андрюшкой» не стал этого делать, справедливо рассудив, что не пристало СВР консультироваться с ЦРУ.
…Прямиков докурил сигарету, вернулся за рабочий стол. Никто не знал, как тяжело ему работалось в СВР. Многие кадровые разведчики восприняли назначение Прямикова на должность начальника ПГУ, преобразованного в СВР, едва ли не как оскорбление… Некоторые, видя, что творит Вадик Б. в Комитете, считали, что Прямиков — такой же разрушитель.
Разведка — дело интимное, построенное в значительной степени на личных отношениях, на доверии. А вот доверия-то как раз и не было. Прямиков ощущал это очень остро. Он отлично понимал, что его назначение в известной степени случайность, кадровая ошибка Ельцина. Но ведь сотрудники этого не знали!
В стане разведчиков образовалась скрытая оппозиция — они не доверяли своему новому шефу. А он, умный и проницательный человек, не знал, на кого может положиться стопроцентно. И даже железный постулат разведки: стопроцентного доверия не бывает никогда, — навряд ли мог служить утешением… Ему было очень трудно, и он мог бы отказаться от этой работы.
Но тогда на должность Директора поставят какого-нибудь Вадика Б. или Андрюшку Козырного. И на российской разведке можно будет смело поставить крест. Допустить этого Прямиков не мог.
Он сидел за столом, вспоминал слова президента, разпушившего Советский Союз: ты своими проверками можешь только кризис спровоцировать…
Директор снял трубку внутреннего телефона и попросил вызвать полковника Широкова. Необходимо было провести консультации перед командировкой полковника в Югославию.
…А с Андрюшкой пусть друг Билл консультируется.
До Белграда ехали поездом. Три дня. Если бы полетели самолетом, то все могло бы сложиться по-другому. Но Белградский аэропорт был закрыт и трое суток специальная комиссия Верховного Совета слушала стук колес… Эти-то три дня и оказались роковыми. Но они ничего не подозревали до того, как приехали в посольство и встретились с помощником посла.
Помощник — высокий, подтянутый, по-европейски холеный — был сдержанно-приветлив и энергичен.
— Сейчас, — говорил он, — мы разместим вас в гостевых апартаментах, вы отдохнете с дороги, примете душ…
— Извините, Сергей Сергеевич, — перебил его Мукусеев, — отдохнуть, конечно, надо. Но хотелось бы сразу определиться: когда мы сможем встретиться со Стеваном Бороевичем?
— Мне кажется, Владимир Викторович, что все-таки вам лучше сначала отдохнуть, — ответил посольский после паузы. — Спешить уже особо некуда.
— Простите?… — произнес Мукусеев. Он смотрел на Сергея Сергеевича и не заметил, как напряглись Широков и Зимин, сотрудник Генпрокуратуры. — Простите, а что значит — «уже особо некуда»?
— Не хотел вас сразу огорчать, но… Позавчера Стевана Бороевича убили.
Мукусееву показалось, что его очень сильно ударили под ребра.
Ему показалось, что ударили под ребра. Расчетливо и жестоко. Сначала он даже не поверил тому, что услышал, а слова Сергея Сергеевича падали как будто из темноты… на пороге дома… выстрелом в голову… нам сообщила его жена…
— Очень жаль, — сказал Сергей Сергеевич. — Вы опоздали всего на два дня.
Мукусеев почти с ненавистью посмотрел на прокурорского — именно из-за него с выездом задержались на двое суток. А вот если бы выехали на два дня раньше, то…
— Он указал место захоронения тел? — быстро спросил Широков.
— Нет, — ответил Сергей Сергеевич. — Он должен был указать место после получения денег.
— Каких денег?
— Бороевич помогал нам не совсем бескорыстно. Он хотел получить в качестве премии пять тысяч дойчмарок. Сразу заплатить мы не могли… И только три дня назад решение было принято. Я позвонил Бороевичу в Нови Град с предложением приехать и получить деньги. Позавчера приехала его жена. Деньги она получила, а когда вернулась домой, нашла мужа мертвым…
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
УДК 821.161.1-94 ББК 84 (2Рос=Рус) 6-4 Н73 Новиков А. В. Н73 Записки уголовного барда /Александр Новиков. – М.: Астрель, 2012.– 368 с. ISBN 978-5-271-41440-4 (ООО «Издательство Астрель», Москва)Александр Новиков – поэт, певец, композитор, автор более трехсот песен и художественный руководитель Уральского Государственного театра эстрады. В 1984 году он записал свой знаменитый альбом «Вези меня, извозчик». Сразу после этого по сфабрикованному уголовному обвинению был осужден и приговорен к десяти годам лишения свободы.Прежде чем приговор был отменен Верховным судом России, а обвинение признано незаконным, Александру Новикову пришлось провести шесть лет в заключении.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
У безупречной супруги восходящего американского политического деятеля есть опасные тайны, которыми она готова поделиться с его избирателями.
Тайная политическая сделка под кодовым названием «Гильгамеш» идет не так в начале войны в Ираке. Один за другим люди, которые знают об этом, уничтожаются, за исключением двух: Али Хамсина, переводчика иракского правительства, который скрывается в Гуантанамо, и Джерри Тейт, агента британской разведки. Она находится в тюрьме за убийство. Спустя годы Али Хамсин говорит, что раскроет свои секреты, но только Джерри Тейт. Идеи дизайна обложки предложены в англоязычной версииПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:книга не вычитана!
Робота-судью невозможно подкупить, для него не играет роли человеческий фактор, жалость, сопереживание. Он знает лишь закон и действует в соответствии с ним. Как и робот-адвокат. Система исключает возможность ошибки. Залы судебных заседаний становятся полем боя искусственных интеллектов. Профессия юриста близится к исчезновению. Последние люди-адвокаты бесповоротно проигрывают конкуренции со стороны машин. Наиболее успешный из юристов, Лэндон Донован, понимает, что его жизни угрожает опасность. Он начинает опасную игру в надежде узнать истину: кто стоит за роботами…
Яну Лаврецкую преследует компания из девяти школьниц. Первая неприметная встреча в кафе закончилась зверским расчленением убитой девушки. На месте преступления убийца оставил окровавленный пистолет без отпечатков пальцев. Яна уговаривает своего напарника взять это дело, однако здесь все не так просто, как кажется. Яну одолевают воспоминания о прошлой жизни, проведенной в рабстве. Она думает, что убийца – это ее надзиратель, которому отец продал девушку на три года в период с 14 до 17 лет. Но так ли юная журналистка близка к разгадке тайны? Или все-таки убийца находится намного ближе, чем думает Лаврецкая?
Иногда для осознания надвигающейся беды достаточно открыть глаза и назвать вещи своими именами. Горькие слова – лекарство, сладкие слова – отрава, – гласит китайская пословица. Действие происходит в непростом настоящем и в зловещем будущем, которое вполне себе возможно. Если сидеть, сложа руки. Надеюсь, что эти горькие отчаянные рассказы станут своего рода прививкой для тех, кто способен думать. Или антидотом. И отравленных известными ядами в нашем стремительно наступающем будущем станет меньше. В оформлении обложки использованы личные фотографии.
В жизни автора, как и в любой остросюжетной книге, имеются незабываемые периоды, когда приходилось на себе испытать скачки адреналина и риска. Это и подтолкнуло его к написанию книг о таком чувстве, как инстинкт самосохранения. Данная книга не является первой в творчестве, и не является последней. По жанру её можно отнести к драме, где прослеживается трагическое переплетение человеческих судеб. К психологическому роману с раскрытием характеров героев, их трансформации и движений души. И несомненно к политическому детективу, ведь война — это всегда политика.