Изменница - [53]

В Лондоне она ходила в школу. Ее кормили и одевали так, как, по мнению Хассоков, было принято в богатых семьях.

— Иногда даже неудобно было приезжать домой, — призналась Хэтти. — Я жила в большем достатке, чем мои родители. Это казалось несправедливым. Но они всегда так восхищались мной, особенно отец. Он всегда говорил: «Хэтти это леди в нашей семье».

— Но ты можешь гордиться этим. Тебе нечего стыдиться, ведь тебе повезло и ты должна была этим воспользоваться, — сказала я.

— О, я не стыжусь. Но иногда я думаю, они слишком многого ждут от меня. Когда тетя и дядя умерли, их племянник взял дело в свои руки, а у него жена и четверо детей. Для меня уже не было там места, и я вернулась домой.

— Я понимаю. Теперь ты должна привыкать к тому, что ты — дочь фермера.

— Это трудно, и я рада ненадолго покинуть дом отца.

— Ты привыкнешь. Может быть, выйдешь замуж. Девушка опустила глаза. Я не сомневалась в том, что она скоро выйдет замуж, ведь у Джеймса были серьезные намерения по отношению к ней.

Лето подходило к концу, и в воздухе чувствовались первые признаки осени. В этом году собрали хороший урожай, и все были довольны. Приготовления к празднику урожая, который наметили на субботу, проходили с большим энтузиазмом. Церковь была украшена цветами.

Гулянье должно было состояться в Клаверинг-холле, чтобы все фермеры и их семьи, жившие на землях имения, могли праздновать вместе. В Клаверинг-холле царила суета, Дикон с энтузиазмом готовился к торжествам, из-за чего моя мать и Сабрина проявляли к ним особый интерес.

Размолвка из-за участка земли не умалила интереса Дикона к хозяйству, он продолжал совершать объезды с Жан-Луи или Джеймсом Фентоном и посещать контору, чтобы пополнить знания о внутреннем управлении поместьем.

Джеймс, довольный этим, дал понять, что перестал даже и думать о происшедшем, и я думаю, что Дикон тоже забыл обо всем. Он варил в большом чане пунш, повара готовили угощение. Все говорили только о празднике урожая, каждый фермер украшал свой дом снопами пшеницы и чучелами, сделанными из кукурузных початков, чтобы они принесли удачу. По окончании праздника всем селянам раздадут фрукты, овощи и большие караваи хлеба.

Наняли скрипачей. Если погода будет плохой, танцы будут в большом зале поместья, если хорошей, на что все надеялись, — то на улице.

Выставили большие столы, уставленные закусками.

— Наверное, это будет один из лучших праздников урожая, — сказала моя мать Сабрине, и они улыбнулись друг другу. И все, конечно, потому, что Дикон принимал в нем участие.

Няня Лотти уже поправилась, но я посоветовала ей сначала набраться сил после болезни, ведь за моей дочуркой присматривала Хэтти. Так как никто не возражал, дело уладили.

За два дня до праздника пришло письмо для Джеймса. Его кузен Альберт, который приезжал к нам, писал, что его отец серьезно боле, и хочет увидеть Джеймса, пока жив.

— Ты должен ехать, Джеймс, — сказал Жан-Луи. — Ты никогда не простишь себе, если не поедешь. Мы постараемся обойтись без тебя, ведь у нас достаточно помощников. Кроме того, все уже почти готово к празднику, урожай убран и сейчас самое время использовать отпуск.

Джеймс уехал за день до торжеств.

* * *

Праздник удался на славу. Было очень весело. Погода выдалась хорошая, и все веселились на улице, так что молодежь танцевала на лужайках, а те, кто постарше, сидели под крышей и отдавали должное пуншу, пирогам и всякой всячине, приготовленной искусными поварами.

Дикон взял руководство праздника на себя. Я полагаю, он был очень доволен, что Джеймсу пришлось уехать. Я видела, с каким восхищением моя мать и Сабрина смотрели на Дикона. Он был невероятно красив, со всеми приветлив, а танцевал с такой грацией, что им любовались все.

Он перетанцевал почти со всеми женами фермеров, что обязательно проделал бы Джеймс, если бы присутствовал, поскольку Жан-Луи не мог этого сделать.

В десять вечера к фермерам обратился Жан-Луи, поблагодарив за хорошую работу, а потом все вместе спели гимн урожаю.

Песня получилась трогательной, особенно потому, что этот год было, за что благодарить.

После гимна Жан-Луи и я отправились домой.

— Замечательный получился праздник, — сказал мой муж. — Один из лучших, что я помню. Жаль, Джеймс не видел его, а ведь мы многим обязаны его хорошему управлению — Дикон был в ударе, — сказала я.

— Да, кажется, он забыл эту неприятную историю с землей. Понял урок, можно сказать.

— Надеюсь, — ответила я.

* * *

Летели дни. Настал конец октября. В осенних туманах уже различались грозные признаки зимы. Джеймс приехал через три недели. Его дядя умер, и он остался на похороны. Хэтти все еще присматривала за Лотти, хотя ее няня поправилась уже окончательно. Я думала, нянюшке не понравится присутствие в детской другой женщины, но Хэтти пришлась ей по душе, а так как обе они обожали Лотти, они быстро поладили.

Я была довольна, потому что сама все больше привязывалась к Хэтти, понимая, что ей лучше с нами, чем на ферме своего отца.

К сожалению, я заметила, что она погрустнела, и ее здоровый цвет лица исчез. Однажды я спросила Хэтти, что случилось, но она поспешно ответила, что все хорошо. Но я чувствовала, что-то произошло. Иногда у Хэтти был отсутствующий взгляд, будто она о чем-то раздумывает. В такие моменты мне казалось, что она в отчаянии.