Измененное состояние. История экстази и рейв-культуры - [38]
Согласно самой романтической версии последующих событий, Колстон-Хейтер ускользнул с вечеринки с чемоданом, набитым банкнотами, оставив позади вест-хэмекую компанию — разочарованную и кипящую от злости. Какой бы ни была правда, ее результатом стало еще одно стратегическое переосмысление. Колстон-Хейтер должен был выжить с помощью силы своего воображения — той самой, благодаря которой он все это затеял. Не придумай он чего-нибудь, ход событий на следующее лето принял бы совсем другой оборот.
Эйсид-хаус обладал такой привлекательной концепцией проведения досуга, что всем хотелось принять в нем участие. Новые люди неизбежно трансформировали его до неузнаваемости, часто к разочарованию и отвращению предшественников. Всплеск возмущения прессы осенью 1988 года фактически послужил дополнительной рекламой для экстази-культуры. Громкая музыка! Наркотики! Танцы всю ночь напролет! Какой молодой человек, не лишенный любопытства, сможет устоять перед такими соблазнами? Точно так же, как это случилось на Хейт-Эшбери в 1967 году, огласка ускорила процесс эволюции движения, увеличила количество его участников, а также привлекла внимание охотников за прибылью. Эйсид-хаус был основан на предпринимательской деятельности, но теперь люди, имевшие к нему весьма отдаленное отношение, начинали принимать самое активное участие в его развитии. Эйсид-хаус превращался в то, что называется бизнесом.
«Большинство людей начинали с того, что просто получали от этого удовольствие, а потом сходили с ума и подумывали: "А что, если и мне открыть клуб?" Я же подходил к этому с исключительно деловой точки зрения, я думал так: "Здесь пахнет деньгами". Сначала я терпеть не мог эту музыку и, поскольку не употреблял наркотики, был среди них чужим. Я носил костюм и галстук, а на всех остальных в клубе были спортивные костюмы, в которых они танцевали до потери пульса и потели как сумасшедшие!»
Джереми Тейлор уже знал Колстон-Хейтера по вечеринкам «Gatecrasher Balls», которые проводились во время школьных каникул, где дети богатых родителей («генри и генриетты» на языке того времени) могли танцевать, напиваться и тискать друг друга. Их часто «разоблачали» в таблоидах, публикуя, как правило, фотографии пьяного вдрызг Генри, который держит руку под юбкой нелепо застывшей Генриетты. Колстон-Хейтер на этих вечеринках верховодил за столами для игры в блэк-джек и рулетку. В конце 1988 года Тейлору исполнился 21 год, он забросил вечеринки Balls и отправился на поиски новых возможностей. Его друг Квентин Чемберс по прозвищу «Тинтин», на два года моложе Тейлора и с таким же образованием, был родом из Челси и вместе с ребятами из своего района посещал Spectrum. По его мнению, эйсид-хаус обладал тем коммерческим потенциалом, которого искал Тейлор, и вдвоем они начали организовывать небольшие вечеринки.
После нескольких месяцев безуспешных попыток ребятам удалось заполучить пятничный прайм-тайм в популярном заведении Вест-Энда — Shaftesburys. Клуб Fun City тут же обрел аудиторию, его постоянный диджей Fabio (Фитцрой Хеслоп) ставил более тяжелый и энергичный инструментальный вариант хауса, который предпочитало молодое поколение любителей танцевальной музы- ки. Adamski (Адам Тинли), бывший панк из сквотов, купивший себе цифровой сэмплер и драм-машину Roland, вскоре стал первой поп-звездой эйсид-хауса, а тогда ставил в клубе пронзительное голое техно. Посетителей стало еще больше, когда в вечеринках стал принимать участие «Anton the Pirate»[76] — гениальный, полный энтузиазма белый молодой человек с длинными дрэдами, без которого не обходилось ни одно значимое клубное событие лета 1988 года. Тейлор и Чемберс, объединившиеся под названием Karma Productions, вступили в бизнес.
На майские праздники они сняли помещение киностудии Westway и попытались устроить там самую эффектную эйсид-хаус-вечеринку. Флайер на вечеринку Energy выглядел как финансовый отчет биржевого брокера: 15 Квт лазеров с водяным охлаждением, 25 Квт видеопроекций, света и изображения, 30 Квт турбозвука плюс: 12 диджеев, 5 танцполов, надувной замок и горка, гонки на машинках и т.д. По стандартам 90-х цена 15 фунтов за вход была более чем скромной, клубы Вест-Энда брали в то время в два раза больше. К счастью, внутреннее оформление не обманывало ожиданий: один зал напоминал греческий храм с ионическими колоннами, другой выглядел как сцена из фильма «Бегущий по лезвию бритвы». После вечеринки, когда последние посетители в полном блаженстве сидели около киностудии, греясь в лучах утреннего солнышка, все сошлись во мнении, что вечеринка Energy задала новые стандарты. «Попробуй-ка сделать лучше!» — будто говорили они Sunrise.
Тем временем Тони Колстон-Хейтер вновь устремился за город, чтобы избежать ненужного внимания полиции, прессы и потенциальных клеветников. После кошмара, который случился в Хэкни и Гринвиче, он много и серьезно размышлял над создавшейся ситуацией. С детства, проведенного за видеоиграми, он был помешан на хитроумных технических устройствах. Ему нравились пейджеры и мобильные телефоны, которые появились в Великобритании за несколько лет до этого и по-прежнему считались экзотичным аксессуаром для яппи. Что бы такое придумать, размышлял он, чтобы сохранить место проведения вечеринки в секрете до последней минуты и сбить полицию со следа?
