Измена Родине. Заговор против народа - [44]

Но верховный суд штата Массачусетс утвердил решение Тейера.

Проведя семь лет в тюрьме, Сакко и Ванцетти 9 апреля 1927 г. предстали перед судьей Тейером, чтобы выслушать его приговор.

«Можете ли вы привести какие-нибудь основания, — спросил секретарь суда, — в силу которых вас нельзя приговорить к смертной казни?»

«Да, сэр, — ответил Сакко. — Мне никогда не приходилось ни читать, ни слышать о таких жестокостях, как этот суд».

Ванцетти произнес, обращаясь к судье Тейеру:

«Человеческий язык бессилен описать страдания, которые мы перенесли за эти семь лет. И все же я стою перед вами без трепета, гляжу вам прямо в глаза, не краснея, не чувствуя ни стыда, ни страха».

В заключение Ванцетти сказал:

«Вот мое заявление: никому — ни собаке, ни змее, ни самой последней, самой жалкой твари на земле я не пожелаю того, что мне пришлось вынести за то, в чем я совершенно не виноват. Но я убежден, что страдал за то, в чем я действительно виноват. Я страдал за то, что я итальянец, и я действительно итальянец; я страдал за «вою семью и за своих близких больше, чем за самого себя, но я так уверен в своей правоте, что если бы я мог родиться дважды, а вы могли бы дважды предать меня казни, я все равно поступал бы так, как я поступал.

Я кончил».

10 июля 1927 г. судья Тейер приговорил Сакко и Ванцетти к казни на электрическом стуле.

Произнеся приговор, Тейер торопливо вышел из зала суда и тут наткнулся на группу репортеров. «Ну, ребята, как прошло дело?» — спросил он. Журналисты промолчали. «Ребята, — сказал Тейер, — ведь вы же знаете, я всегда относился к вам хорошо. Теперь вы должны помочь мне».

В течение последующих четырех с половиной месяцев исполнение приговора откладывалось дважды — сначала на 10 августа, а затем на 22 августа. В эти месяцы со всех концов мира в государственный департамент США и в столицу штата Массачусетс стекались бесчисленные ходатайства о помиловании осужденных и протесты против приговора. В Париже, Мадриде и Мексико, в Лондоне и Гаване, в Базеле и Буэнос-Айресе, в десятках других городов всех стран мира происходили массовые демонстрации протеста. В Дании, Австралии, Южной Африке и во всех странах Центральной и Южной Америки рабочие проводили забастовки протеста. Альберт Эйнштейн, Ромэн Роллан, Мартин Андерсен Нексе, Бернард Шоу, Джон Голсуорси, многие другие знаменитости и миллионы рядовых граждан горячо настаивали на помиловании…

Но, как выразился миллионер Роберт Линкольн О'Брайен, владелец газет «Бостон геральд» и «Бостон тревеллер», «чтобы удержать существующий строй в равновесии, Сакко и Ванцетти нужно было казнить…» Эти слова взяты из опубликованного О'Брайеном частным образом документа, озаглавленного: «Мое личное участие в процессе Сакко и Ванцетти».

Один бостонский журналист в начале августа сказал корреспонденту «Дейли уоркер» Майклу Голду: «Если бы дело происходило на Юге, то толпа почтенных граждан напала бы на чарльстонскую тюрьму, чтобы линчевать этих двух итальянских рабочих».

3 августа губернатор штата Фуллер отклонил ходатайство Ванцетти о помиловании. Четыре дня спустя специальная консультативная комиссия, назначенная губернатором для рассмотрения этого дела, вынесла свое заключение; в нем говорилось, что процесс велся «справедливо», что никаких дополнительных данных, которые давали бы основание для пересмотра дела, нет и что комиссия «не имеет ни малейших сомнений в том, что Сакко и Ванцетти повинны в убийстве…»[47]

С приближением страшного дня, назначенного для приведения приговора в исполнение, в стране росло невыносимое напряжение. От края до края прокатывалась волна протестов и забастовок, охватившая почти все штаты. Чарльстонская тюрьма, где теперь содержались Сакко и Ванцетти, ощетинилась пулеметами; ее охраняло свыше 700 вооруженных солдат и полицейских. Во всех правительственных учреждениях крупных городов дежурили агенты федеральной полиции, которым было приказано в случае каких-либо беспорядков «сначала стрелять, а потом задавать вопросы». В Вашингтоне для «защиты Капитолия» были сосредоточены войска.

За несколько дней до казни Ванцетти сказал корреспонденту «Америкэн ньюспейпер эллайанс» Филиппу Даффилду Стронгу:

«Если бы не эта история, я, вероятно, прожил бы всю жизнь среди людей, которые бы меня презирали. Я умер бы безвестным неудачником, ничем себя не проявив. В этом процессе — смысл нашей жизни, наша победа. Живя обычной жизнью, мы никогда не сумели бы сделать так много для защиты справедливости, терпимости, для укрепления взаимопонимания между людьми, как мы сделали теперь благодаря случаю.

Наши слова, наша жизнь, наши страдания — ничто. То, что нас убивают — нас, хорошего сапожника и бедного торговца рыбой, — это все.

Момент, о котором вы думаете, принадлежит нам. Наша последняя агония будет нашей победой». 23 августа 1927 г. дело, начавшееся в Плимуте (штат Массачусетс), там, где обосновались когда-то первые переселенцы из Европы, закончилось в чарльстонской тюрьме возле Банкер Хилл, где произошло первое крупное сражение во время американской революции. Через несколько минут после полуночи все электрические лампочки в тюрьме мигнули и потускнели; Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти были убиты.