Измена Родине. Заговор против народа - [23]

В 1914 г. Догерти убедил своего друга Гардинга, который в ту пору был редактором небольшой газетки в Марионе, штат Огайо, выставить свою кандидатуру в сенат Соединенных Штатов. Сначала Гардинг отказывался. «Когда дело дошло до выставления его кандидатуры в сенат, — вспоминал впоследствии Догерти, — я разыскал его во Флориде, где он грелся на солнышке, словно черепаха на бревне. Мне пришлось столкнуть его в воду и заставить поплыть». С помощью «банды из Огайо» Гардинг был избран в сенат…

Став сенатором и попав в Вашингтон, Гардинг уделял там больше всего времени покеру, барам и ипподромам.

О немногих речах, произнесенных им в сенате, Уильям Дж. Макаду образно сказал, что они производили «впечатление тучи пышных фраз, блуждающих в пространстве в поисках мысли; порой этим выпущенным наудачу словам удавалось ухватиться за какую-то блуждающую мысль, и они торжественно несли эту пленницу в своем потоке, пока она не умирала от непосильного труда и перенапряжения».

Когда Догерти предложил Гардингу выставить свою кандидатуру в президенты Соединенных Штатов, тот спросил: «Разве я такая уж крупная фигура?»

«Ты меня смешишь, — ответил Догерти. — Прошли времена, когда в президентском кресле сидели великаны… Теперь нужны люди самого обыкновенного калибра». «А Гардинг, — подчеркивал Догерти, — был именно таким человеком».

В феврале 1920 г., за три месяца до национального съезда республиканской партии в Чикаго, Догерти предсказал с поразительной точностью: «Наступит время, соберется национальный съезд республиканской партии; человек пятнадцать усядутся в уединенной комнате вокруг большого стола. Их мысли будут путаться от бессонницы, они будут потеть от духоты. Я преподнесу им имя сенатора Гардинга, и не успеем мы оглянуться, как они выставят его кандидатуру».

В ноябре 1920 г. Уоррен Гамалиел Дж. Гардинг стал президентом Соединенных Штатов.[27]

4 марта 1921 г. он вступил в исполнение своих обязанностей.

Портфели в его кабинете, получившем известность как «черный кабинет Гардинга», были распределены следующим образом: министр финансов — миниатюрный, с вкрадчивыми манерами миллиардер Эндрю Меллон, стоявший во главе алюминиевого треста и правивший целой империей, которая состояла из нефтяных промыслов, угольных шахт, сталеплавильных заводов, предприятий общественного обслуживания и банков; военный министр — Джон У. Уикс, бывший сенатор от штата Массачусетс и участник бостонской маклерской фирмы «Хорнблоуэр и Уикс»; министр торговли — бывший руководитель Американской администрации помощи Герберт Гувер, составивший себе перед войной огромное состояние распространением в отдаленных частях света акций сомнительных горнопромышленных компаний; министр внутренних дел — бывший сенатор из Нью-Мексико Альберт Б. Фолл, юрист и политический деятель, поддерживавший тайные и нечистые связи с нефтяными магнатами; министр почты — Уилл Хэйс, бывший председатель Национального комитета республиканской партии и главный поверенный «Синклер ойл компани».

Политический наставник и закадычный друг Гардинга Гарри М. Догерти получил пост министра юстиции США.

Вряд ли кто из членов нового кабинета так мало годился для своего поста, как сам президент.

Вскоре после вступления Гардинга в должность президента Белый дом посетил его старый друг, ректор Колумбийского университета Николас Мэррей Батлер. Президент сидел у себя в кабинете, растерянно уставясь на письма, документы и государственные бумаги, загромождавшие письменный стол. Он угрюмо пробормотал: «Ведь я знал, что мне с этим делом не справиться».

Как-то раз, наслушавшись бурных споров между своими советниками по вопросу о налогах и впав от этого в глубокое уныние, Гардинг устало ввалился в комнату одного из своих секретарей.

«Джон, я ни черта не понимаю в этих проклятых налогах, — выпалил он. — Я слушаю одного, и мне кажется, что он прав, потом — боже милостивый! — я говорю с другим, и он мне кажется тоже прав, а я не стал ни на иоту умнее. Я понимаю, что где-то есть книга, которая скажет мне правду, но я все равно ни черта в ней не пойму… Я уверен, что есть и такой экономист, который знает правду, но я не знаю, как его найти, а если бы даже он мне и встретился, как я угадаю, что именно он-то мне и нужен, и как я решусь ему довериться?»

И президент в отчаянии воскликнул: «Вот чортова служба!»

Хотя Гардинг сам сознавал свою несостоятельность в качестве президента, она нисколько не беспокоила миллионеров, выдвинувших его кандидатуру. Как писал Чарльз У. Томпсон в своей книге «Президенты, которых я знал», «…они имели возможность распоряжаться им, как колодой карт, тасуя, как им заблагорассудится».

3. Что такое «нормальная жизнь»

Внутренняя политика правительства Гардинга, как ее характеризуют Чарльз и Мэри Бирд в своей книге «Развитие американской цивилизации», в основном сводилась к следующему:

«Отмена подоходного налога и налогов на наследства и сверхприбыль, особенно в отношении высших групп плательщиков; содержание федеральных учреждений не за счет собственности богачей, а за счет потребления широких масс; «невмешательство правительства в хозяйство» — отказ от всякого официального вмешательства в создание синдикатов и трестов и выпуск акций, отказ от планов контроля над ценами и регулирования производства, ослабление нажима на железнодорожные компании». «Всякий знает, — философствовал сказочно богатый министр финансов кабинета Гардинга Эндрю Меллон, нежно прозванный остальными членами кабинета «дядей Энди», — что энергичный и инициативный человек может добиться в жизни всего, чего захочет… если только его инициативу не калечат законы или налоговая система, лишающая его справедливой доли того, что он заработал. В последнем случае он перестанет стараться…»