Измена по-венециански - [149]

— Это принесет облегчение многим людям.

— Благодаря тебе. Ведь это ты разгадал загадку и нашел могилу.

Ему не хотелось это слышать.

— Мы все делали то, что должны были делать. И между прочим, я слышал, что ты, оказывается, мастерски стреляешь. Стефани говорила, что там, в доме, ты устроил настоящий ад.

— Я не так уж беззащитен.

Торвальдсен рассказал ему о Стефани и о перестрелке. Он разговаривал с ней перед отъездом из Азии и звонил ей на прошлой неделе.

— Теперь Стефани знает, как непросто быть оперативным агентом, — сказал он.

— Я сам разговаривал с ней несколько дней назад.

— Вы, как я погляжу, успели подружиться?

Его друг улыбнулся.

— Мы во многом похожи, хотя ни один из нас не признается в этом другому.

— Убивать всегда непросто, и не имеет значения, по какой причине ты это делаешь.

— В том доме я убил троих, и ты прав, это действительно непросто.

Малоун до сих пор не получил ответа на свой вопрос, и Торвальдсен, словно почувствовав нетерпение друга, заговорил о том, что его действительно волновало.

— Я не разговаривал с Кассиопеей с тех пор, как мы уехали из Федерации. Она вернулась домой, во Францию. Я не знаю, как обстоят дела у них с Эли. Она предпочитает об этом не распространяться. Если тебя это интересует, спроси у нее самой.

Малоун решил пройтись. Ему нравилось шататься по Строгет — самой длинной в Европе пешеходной улице. Он спросил Торвальдсена, не хочет ли тот прогуляться с ним, но датчанин отказался. Малоун встал. Торвальдсен сунул ему какую-то бумагу, сложенную вчетверо.

— Дарственная на участок, где стоял сгоревший дом. Мне он не нужен.

Малоун развернул бумагу и в графе, озаглавленной «ВЛАДЕЛЕЦ», увидел свое имя.

— Я хочу, чтобы ты принял этот подарок.

— Но участок стоит кучу денег. Он ведь находится прямо на берегу океана.

— Отстрой дом заново и получай удовольствие. Считай, что это компенсация за то, что я втянул тебя в эту историю.

— Ты же знаешь, я помог бы в любом случае.

— Это хотя бы немного успокоит мою совесть или, по крайней мере, то, что от нее осталось.

За годы их дружбы Малоун усвоил одно: если Хенрик Торвальдсен что-то вбил себе в голову, переубедить его нет никакой возможности. Поэтому он сунул дарственную в карман и спустился по лестнице. Выйдя на улицу, он окунулся в теплый датский вечер. Столики стояли прямо на тротуаре, и сидящие за ними люди оживленно переговаривались.

— Эй, Малоун!

Он обернулся.

За одним из столиков сидела Кассиопея.

Она встала и направилась к нему. На ней был синий жакет с белой оторочкой и такие же брюки, на плече висела кожаная сумка, а на ногах были сандалии с тонкими ремешками в форме буквы «Т». Темные волосы завивались тяжелыми локонами. А он до сих пор видел ее в кожаных штанах и спортивном лифчике, в которых она была, когда они плыли по туннелю. И помнил те короткие минуты, когда они разделись до нижнего белья, чтобы выжать мокрую одежду.

— Что ты делаешь в городе? — спросил он.

Она весело пожала плечами.

— Ты часто рассказывал мне, как вкусно кормят в этом кафе, вот я и решила попробовать.

— Долгий ты проделала путь, чтобы перекусить.

— Не такой уж долгий, если сам не умеешь готовить.

— Мне сказали, что ты вылечилась. Я очень рад за тебя.

— Да уж, непросто жить, если постоянно просыпаешься с мыслью: не настал ли тот день, когда ты начинаешь умирать.

Малоун помнил ее мрачное настроение в тот день, когда она помогла ему спастись из греко-римского музея. Сейчас от прежней меланхолии не осталось и следа.

— Куда ты собрался? — спросила она.

— Просто захотелось прогуляться, — ответил Малоун, окинув взглядом площадь.

— Не будешь возражать против компании?

Он оглянулся на кафе и посмотрел на окно второго этажа, за которым сидел Торвальдсен. Тот смотрел на них и довольно ухмылялся. Старикашка наверняка все знал заранее.

Малоун повернулся к Кассиопее и спросил:

— Вы с этим типом всегда интригуете на пару?

— Ты не ответил на мой вопрос относительно прогулки.

Какого черта?

— Конечно, я не против.

Кассиопея взяла его под руку и увлекла вперед.

Он не удержался и спросил:

— А что у вас с Эли? Я думал…

— Малоун!

Он знал, что последует дальше, и избавил ее от необходимости говорить это.

— Знаю, знаю: «Заткнись и получай удовольствие от прогулки». Пошли.