Изгой - [88]

– Мне очень жаль, – ответила Адриана.

– Значит, ты уже условилась с Джефри Уилсоном перед его отъездом?

– Нет, Рене. Я сказала ему то же самое, что сейчас сказала тебе. Я не уверена, хочу ли выйти за одного из вас.

– Понятно.

– Надеюсь, что понятно, – воскликнула Адриана.– Я уже немного успокоилась и потихоньку начинаю снова ощущать почву под ногами. Но я собираюсь прожить здесь всю жизнь и должна хорошенько обдумать, как мне ее прожить.

Рене понимал, что мучит девушку, может, даже лучше ее самой. Он внимательно и терпеливо слушал ее.

– Но к кому склоняется твое сердце?

– Ни к кому, – ответила Адриана. – Когда сердце заговорит, я почувствую.

– Я подожду, – ответил Рене.

Неожиданно Адриана потянулась и поцеловала его.

– Спасибо, Рене. Я постараюсь, чтобы тебе не пришлось ждать слишком долго.

Джефри Уилсон заметил, что все члены семейства Гонки сильно отличались от остальных индейцев. Эличи поразительно быстро освоил стрельбу из мушкета и его устройство и сам стал инструктором. Теперь он помогал Джефри, и они вместе обходили в поле группы воинов, которые стреляли по мишеням.

Воинам было гораздо легче общаться со своим одноплеменником, и Джефри позволял Эличи вести занятия.

– Хорошенько прижми приклад к плечу. – Эличи шел вдоль линии воинов и давал советы то одному, то другому.– Не тяни курок, жми на него… Никогда не опускай прицел… Когда нашел мишень и прицелился, не медли. Промедлишь, моргнешь разок, и мишень сместится.

Ополченец, который занимался с этой группой воинов, мог сказать на языке сенеков всего несколько слов и потому был очень рад такой помощи.

Джефри и Эличи направились к следующей группе.

– Сегодня мне все время на ум приходит Ренно, – сказал Эличи.– И матери он приснился прошлой ночью. Он в большой опасности, – говорил Эличи с полным самообладанием, как может говорить лишь настоящий воин сенека. Джефри в сны не верил, но встревожился, потому что знал, что индейцы умеют предчувствовать.

– Сестра моего отца явилась во сне моей матери и говорила с ней. Санива открыла ей, что Ренно угрожает смертельная опасность. – Эличи говорил так же ровно и спокойно.

– Ты переживаешь за него. – Слова сами собой выскочили у Джефри.

Молодой воин покачал головой:

– Санива будет наблюдать за Ренно, он не погибнет. Она будет охранять его и даже если не явится ему, все равно подскажет, что нужно делать.

Джефри подумал, что ему никогда до конца не постичь индейцев. Возможно, Ренно действительно угрожает большая опасность, но он совершенно не мог представить, как дух умершей тетки сможет его защитить.

Они замедлили шаг, и подошли к следующей группе стрелков. Многие из воинов уже прошли курс обучения, и теперь инструкторы обучали молодых юношей, которым еще только предстояли испытания на звание воина. Джефри замер, заметив среди юношей и Уолтера Элвина.

Никогда в английских колониях, в том числе и в форте Спрингфилд, не подумали бы обучать военному делу такого молодого юношу, да еще инвалида. Здесь же, казалось, все смотрели на это как на нечто естественное.

Джефри остановился за спиной Уолтера и внимательно наблюдал за ним.

Юноша быстро зарядил мушкет и внимательно прицелился. К стволу вяза был прикреплен кусок бересты, на котором углем нарисованы голова и туловище воина. Уолтер нажал на курок, и пуля пробила дырку в груди мишени.

Уолтер быстро и ловко перезарядил мушкет, совсем как какой-нибудь ветеран-ополченец. Тут он заметил, что за ним наблюдают, обернулся, увидел Джефри и улыбнулся ему.

Мальчик так метко стрелял, что было бы жестоко его прерывать, и Джефри только улыбнулся в ответ, похлопал его по плечу и пошел дальше.

Но он задумался об Уолтере всерьез. Ида Элвин не случайно волновалась за сына. Джефри понял, что надо поговорить о нем с Гонкой. Сенеки имели право с детства обучать военному искусству своих сыновей, но Уолтер гражданин Массачусетса, хотя и. живет в настоящий момент с индейцами.

Вечером, после того как дневные занятия были окончены, а мушкеты вычищены и составлены в козлы, Джефри отправился к великому сахему.

Гонка только что пришел с совета и сидел перед огнем, на котором готовился ужин. Глубоко задумавшись, он курил трубку и поднял на Джефри отсутствующий взгляд. Стоило ему узнать Джефри, как он тут же поднял руку в приветственном салюте и улыбнулся.

Джефри ответил ему тем же и сел рядом с Гонкой. Гонка протянул ему трубку, Джефри сделал несколько затяжек, хотя и не любил индейский табак.

Они молча докурили трубку до конца и только тогда заговорили. Будь на месте Гонки какой-нибудь другой индеец, Джефри начал бы с разговора о погоде или охоте, затем о более серьезных событиях, включая сон Ины о Ренно и стрелковую подготовку ирокезов, и только потом перешел бы к делу. Но он прекрасно знал, что с Гонкой лучше не тратить слов попусту, и потому сразу заговорил о том, что волновало его больше всего.

– Уолтер, – сказал он, – учится стрелять из огненной дубинки.

Гонка кивнул:

– Он хороший ученик. Он уже стреляет лучше многих воинов.

Джефри перешел к главному:

– Его мать была бы сильно опечалена, узнай она, что Уолтер обучается военному искусству.