Изгой. Дикарь - [7]

На ее животе виднелись следы рук – они переливались и словно впечатались в ее плоть. Отпечатки рук Макса.

* * *

Изабель Эванс вытащила верхний ящик комода и вывалила содержимое на кровать. «Ладно, губы, глаза, кожа, ногти, аромат», – подумала она. Затем взяла все помады, блески, бальзамы и карандаши для губ, которые увидела, и свалила их в кучу в правом углу матраса.

Потом она выбрала все тени (крем и порошок), подводки для глаз (жидкие и карандаши), тушь, карандаши для бровей и положила их в левом углу кровати, после чего добавила две завивки для ресниц и бутылочку «визина».

Макс все время дразнил ее, когда она это делала. Он говорил, что Изабель как маленький ребенок, сортирующий конфеты, полученные на Хеллоуин, по категориям: простой шоколад, шоколад с орехами, леденцы, лакрица. Но раскладывание косметики успокаивало Изабель, когда она была расстроена. А сейчас она была расстроена. Нет, больше, чем просто расстроена. Она была в панике и скатывалась в сторону истерики.

Если ее брат не вернется домой в ближайшее время, у него больше не появится шансов подразнить ее, потому что Изабель его убьет. И Майкла – тоже.

Один из них использовал много силы для исцеления, хождения во сне, для чего-то эдакого. Она чувствовала, как эта сила потрескивает в воздухе, и все маленькие волоски на ее руках и затылке вставали дыбом. А запах озона проник в ее открытое окно, как после грозы.

Это означало: что-то случилось, потому что Макс и Майкл никогда не тратили силу просто так. И когда Изабель использовала ее – а делала она это часто, ведь это было весело, – они ругались.

Видимо, случилось что-то серьезное. То, что заставило брата и друга рисковать, нарушив собственные правила. Но это не самое страшное. Главное – что она почувствовала вспышку ужаса от обоих. Не страха. Ужаса.

Изабель не могла прочитать мысли Макса или Майкла. Но она всегда могла ощутить их чувства, хотя и старалась этого не делать. Кто хотел испытать раздражение Майкла из-за какого-то спора с приемными родителями или слезливую радость Макса, когда ему улыбнулась Лиз Ортеко?

Но блокировать ужас, исходивший от них обоих, прямо сейчас не получалось. Это походило на попытки игнорировать извержение вулкана, плюющегося лавой посреди города.

Изабель взяла румяна, увлажнители, консилеры и базы для макияжа (жидкие и в порошке) и свалила их в нижний правый угол кровати. Хотела добавить туда абрикосово-овсяный скраб для лица, но засомневалась. Может, стоит в этот раз положить средства для очищения отдельно? Она не могла рассуждать здраво. Где Макс и Майкл? Они ведь должны знать, что она сходит с ума.

Изабель бросила скраб для лица в мусорную корзину. Ей не нравилось ощущать его на коже: как будто наносишь на лицо песок, который еще и вызывает зуд. Вообще не нужно было его покупать.

Изабель услышала, как машина остановилась на подъездной дорожке. Наконец-то! Она выбежала из комнаты, промчалась по коридору и вылетела на улицу через главную дверь. Макс и Майкл шли ей навстречу. Макс избегал смотреть ей в глаза, а лицо Майкла было напряженным и хмурым.

«Это плохо, – подумала Изабель. – Очень плохо».

– Где вы были, ребята? Что случилось? – требовательно спросила она высоким, звенящим голосом.

– Поговорим внутри, – ответил Макс, проходя мимо нее.

– Внутри, – пробормотала Изабель. Они с Майклом последовали за Максом в дом, и Изабель захлопнула дверь за ними. – Ладно, мы внутри. Что происходит?

– Мама и папа дома? – спросил Макс, проигнорировав ее вопрос.

– Нет, сегодня у них Кловис-день, – нетерпеливо ответила Изабель.

Мистер и миссис Эванс решили расширить свою маленькую юридическую фирму, когда Макс и Изабель пошли в старшую школу. Теперь у них были офисы в Розуэлле и Кловисе, в часе езды на северо-восток отсюда.

Макс кивнул и пошел в гостиную; Майкл проследовал за ним.

– Не уходи от меня! – закричала Изабель. – Я знаю, что ты сделал. И не надо говорить «ничего», я почувствовала вспышку силы. Она чуть не сбила меня с ног.

Макс не ответил. Он плюхнулся в глубокое кресло и откинул голову на индийское одеяло, висевшее на спинке. Его лицо выглядело серым и нездоровым рядом с палитрой из ярких красных, золотых и зеленых цветов.

Он пугал Изабель. Максу нравилось руководить, говорить ей и Майклу, что делать. А теперь он просто молчал.

Изабель повернулась к Майклу.

– Тогда ты рассказывай. Сейчас же.

– Этот святой воспользовался своей силой, чтобы исцелить огнестрельную рану, и сделал это перед свидетелями, – выплюнул Майкл. Он сел на жаккардовый коричневый диван, но тут же встал снова. Очевидно, он был слишком взвинчен, чтобы оставаться на одном месте.

– Огнестрельная рана? Ты с ума сошел? – выкрикнула Изабель Максу. Потом сердито посмотрела на Майкла. – Он – твой лучший друг, почему ты его не остановил?

– Я пытался, – огрызнулся тот. Выражение его серых глаз предупреждало Изабель, что нужно замолчать.

– Полиция приехала? – спросила она звенящим от напряжения голосом.

– Валенти заезжал на парковку, когда мы уезжали, – ответил Майкл.

Живот Изабель свело. Шериф Валенти пугал ее. Она делала все, что могла, чтобы избегать его. Если он врывался на вечеринку, Изабель старалась уйти через заднюю дверь. Если он приходил в школу, Изабель уходила тихо читать в углу библиотеки. А теперь Макс практически выдал этому парню приглашение прийти к ним.