Изгнанники Нирваны - [17]

Увернувшись от скакавшего напересечку стада копытных и преследовавшей их стаи диких кошек, он снова изменил параметры Отражения, вследствие чего переместился из этой примитивной вселенной в пламя, через которое приходилось прыгать, словно с кочки на кочку, по редким скалам, поднимавшимся с твердого дна этого огненного моря. Перебравшись на другой берег, Меф придал своему телу усиленную защиту против радиации и сделал небо красно-лиловым с ослепительно белым солнцем-великаном, изливавшим смертоносные потоки нейтронов и гамма-лучей. Исполинский полупрозрачный зверь попытался броситься на него сбоку, но Меф легко отразил атаку и столкнул гиганта в пропасть. Зверь оказался детенышем, и его вопли всполошили старших хищников. Ускользая в соседнее Отражение, коварный брат Фауста и Вервольфа не смог сдержать злорадной ухмылки: тем бедолагам, которые спешат по его следу, предстоит приятная встреча с десятком разъяренных призраков.

Огромными прыжками он пересек черную страну молодого мира, где было много неустойчивых изотопов и беспрерывно гремели ядерные взрывы средней и малой мощности. Оттолкнувшись от каменистого уступа, Меф в полете превратился в приплюснутого восъминогого краба, одно из сердец которого разглаживало антигравитационным полем самые изощренные искривления пространственной метрики. Если бы не эта предосторожность, он был бы раздавлен чудовищной силой тяжести, царившей на поверхности нейтронной звезды.

Последний обходной маневр швырнул его в гибельные края, где облака позитронов пульсировали вокруг ядер, в глубине которых сливались в единую массу антинейтроны и антипротоны. Пожалуй, эта предосторожность оказалась лишней — предыдущие ловушки должны были избавить Мефа от любого или почти любого преследователя. Однако старший наследник семьи изгнанников заслужил столь дурную славу во многом благодаря своей дьявольской осторожности, не раз спасавшей его от мелких неожиданностей, самой приятной из которых была мучительная смерть на костре.

Совершив очередную коррекцию Отражений, он покинул антимир и перенесся в океанскую пучину, где пятикилометровый столб соленой воды, насыщенной сероводородом, пытался раздавить его тело двенадцатирукого спрута. Пульсируя реактивным двигателем, Меф выплыл на поверхность. Тяжело передвигая длинные щупальца, он поплыл в сторону близкого берега. Оказавшись на отмели, беглец выполз на пляж, усыпанный мелко перемолотыми кораллами. Над головой стремительно вращалось инфракрасное небо, скудно декорированное черными дырами, пылевые оболочки которых лениво испускали рентгеновские кванты.

Пришло время возвращаться в менее экзотичные Отражения, и вокруг снова замелькали пейзажи почти привычных миров. Он быстро избавился от атомов, составленных из мезонов разного сорта, потом снова появились кварки и традиционная структура квантовых уровней. Цвет неба совершил хаотичную эволюцию по всему спектру, пока не сделался нежно-голубым, а листва флоры приняла зеленую окраску Мефисто шел по дороге, вдоль которой то появлялись, то исчезали строения деревянные, каменные, саманные, а то и возведенные над болотами шалаши на сваях. Изредка обстановку разнообразила экзотика вроде виселиц с полуистлевшими трупами, жертвенных костров или неаккуратно наваленных холмиков из сотни-другой черепов — не обязательно гуманоидиых.

Однажды около его уха свистнул костяной наконечник длинной оперенной стрелы. В другой раз Мефа обстреляли из мушкетов солдаты, наряженные в ярко-красные мундиры с желтыми перевязями. Слишком утомленный безумным путешествием, чтобы по столь ничтожному поводу менять Отражения или искать подобающее оружие, он просто бросился на них, остервенело вращая мечом, и уложил на месте не меньше трех мушкетеров. Остальные разбежались. Раненый солдат бормотал что-то, но не было сил вдуматься в смысл этих смутно знакомых слов. Кажется, абориген в беспамятстве звал своего капитана.

С огромной натугой переместившись в соседнее Отражение, Мефисто понял, что допустил ошибку. Это была одна из демонических реальностей, поэтому не стоило рассчитывать на дружелюбие здешних обитателей, а он слишком устал и уже не способен был продолжать бег с препятствиями к далекому архипелагу родных миров. Пошатываясь, Меф ввалился в какую-то затянутую паутиной пещеру, между делом зарубил случившегося там оборотня, кое-как установил на входе охранительные заклятия и забылся тяжелым сном.

Всю ночь его беспокоили какие-то мерзкие твари. Кажется, в пещеру настырно ломился пьяный демон. Однажды Меф даже буркнул, не разжимая тяжелых век: «Не суйся, дурак, тебе же хуже будет», и опять уснул. Некоторое время он блаженствовал в идеально пустом мраке, потом в его видения проникла целая стая разъяренных монстров. По глазам ударил яркий свет, и снова стало темно и тихо, но под утро вновь навалились пугающие сновидения.

Очнувшись, Сын Вампира не сразу понял, что орды терзавших его монстров не принадлежат этой реальности, но всего лишь рождены перегрузкой мстительного подсознания. Ужасно хотелось есть и пить, и вдобавок каждая клеточка тела (он поспешно обследовал себя и с облегчением убедился, что продолжает оставаться в собственном теле) превратилась в источник острой боли. Безотказное чувство времени сообщило: сон продолжался слишком долго, хотя он не имел права отключать сознание на столь большой срок.