Изгнанники - [15]

Заряды заложили в точности как и в прошлый раз – быстро и аккуратно, однако подрывать не спешили – ждали. Соломин представил себе, какие мысли мучают тех, кто приготовился сейчас отражать атаку с противоположной стороны люка, и испытал мрачное злорадство. Это вам не рассекать пространство на сверхскоростном корабле, поплевывая свысока на встреченных тихоходов и получая самое высокое жалование, какое только могут иметь космонавты, а суровая проза жизни. В жизни же иногда стреляют и даже убивают, так что истрепанные ожиданием в хлам нервы – еще не самое страшное, что может быть. Ну конечно, нервные клетки не восстанавливаются, но и нужны ли они будут – еще вопрос. После штурмов люди частенько превращаются в трупы, а трупам чувствовать не обязательно.

Корабль чуть заметно вздрогнул. Настолько чуть, что никто этого даже не почувствовал, но чуткие приборы уловили дрожь, и была эта дрожь сигналом к атаке. В следующий момент направленный взрыв выбил люк и, как и в прошлый раз, робот ловко вывернул его из борта. Началось.

Первой жертвой атаки стал все тот же незадачливый робот. Кумулятивный заряд вылетел из недр курьера и ударил боевую машину в грудь, отбросив незадачливого робота назад на добрых пару метров. При полноценной искусственной гравитации проделать такое с грудой металла в полтонны весом надо было еще ухитриться. Хорошо хоть, что по доброй флотской традиции местные чудо-умельцы извращались с техникой кто во что горазд, и этот конкретный робот исключением не был. Обвешанный дополнительной, кустарно установленной броней, он подлежал ремонту даже после такого удара, однако из игры до конца боя выбыл. Хотя чего уж жаловаться – хотя роботы и расходный материал, но новой машины такого класса достать было просто негде, поэтому сама ремонтопригодность была почти праздником. Страшно даже представить, во что превратилась бы оказавшаяся на его месте стандартная машина или, не приведи Бог, человек, пусть даже и в боевом скафандре.

Однако поврежденный робот – это почти что по плану. Потому и вышел вперед тот, что с усиленным бронированием – маневренность у него куда хуже стандартного, а роль самоходной баррикады он выполнил вполне. Второго выстрела противнику сделать не дали – три оставшихся робота тут же обрушили на обороняющихся шквал огня, моментально подавив всякую способность к сопротивлению, после чего штурмовая группа одним броском оказалась на борту курьера.

Вот тут-то и выяснилось, что план Соломина вполне сработал. Простенький план-то был – проделать в корпусе курьера несколько маленьких таких дырочек, что и было сделано при помощи небольших зарядов взрывчатки, доставленных трудолюбивыми микророботами в точном соответствии с приказом. Ну а дальше все просто – взрыв, неопасная пробоина, утечка воздуха, и автоматика моментально блокирует отсек. Ей, автоматике, не объяснишь, что герметизирующая пена затянет дыру до того, как утечка воздуха станет сколь либо опасна, а значит, на добрых десяток минут, пока пена окончательно не затвердеет, корабль окажется разделенным на герметичные отсеки, которые хрен откроешь. А значит, атакующие без проблем справятся с теми, кто засел перед шлюзом, изображая комитет по встрече, и остался вдруг без поддержки, да потом еще и почетный караул в паре соседних отсеков истребят, просто проломив переборки. К тому же, не у всех встречающих, как позже выяснилось, были надеты скафандры. Это, в общем-то, логично, рабочий скафандр от бластера – не защита, а движения стесняет, боевые же, да и то устаревшие, хотя и хорошие, испанского производства, оказались только у первой группы. Однако те, кто был без скафандров, испытали на себе все прелести быстрого падения давления, поэтому и ощущения у них случились пренеприятные, и бойцы они после такого были, мягко говоря, посредственные. Все-таки кровь из ушей – не самый лучший стимул для продолжения боя. Хотя трусов на курьере не было – сопротивляться пытались все.

С боевым кораблем, конечно, подобный фокус не прошел бы, но курьер, пусть даже и неплохо вооруженный, был всего лишь гражданским судном, да и защитников на нем оказалось совсем немного, к тому же, изолированных друг от друга в первый, самый опасный момент боя. Не более десяти минут потребовалось абордажникам крейсера для того, чтобы полностью взять корабль под контроль. Погибших оказалось всего четверо – те, которых смело огнем роботов в первый момент, остальные отделались незначительными ранениями и ушибами средней тяжести. Ну что поделать – усиленные псевдомускулами скафандров, превращающими даже самое мягкое прикосновение в сильный удар, десантники не могли без этого обойтись, да и не старались, говоря по чести.

Соломину в этом бою не пришлось даже ни разу выстрелить, чем он совершенно не был расстроен. Как и большинство космолетчиков, он привык смотреть на схватку, как на движение пиктограмм на экранах, в лучшем случае как на маневры смоделированных изображений или, совсем уж редко, просто через блистер, но это только в орбитальных сражениях, на малых скоростях. Такие сражения бывали редко – русский флот был знаменит не привычками к красивым схваткам, а всесокрушающей мощью тяжелых кораблей. Тактика же последних сводится, в первую очередь, к тому, чтобы в клочья разнести противника с дальней дистанции из своих колоссальных орудий, ближний бой для такого корабля – чаще всего признак вопиющего непрофессионализма их командиров. В последний раз Соломин видел противника вот так, в упор… Ну да, как раз на Борисоглебске. Тогда же он в первый и последний раз участвовал в настоящем, а не виртуально смоделированном штурме, а потом ему заново отращивали ампутированную ногу и перевели на крейсер, потом на линкор… Но он хотя бы видел и участвовал, большинство же всю жизнь занимались стрельбой по тарелочкам. Кстати, отнюдь не оборот речи – многие корабли имели форму диска.