Изгнанники Эвитана [Дилогия] - [27]

Вполне логично. Раз Ирия решила поболтать с птицей, — почему бы той не стать внимательным слушателем? И раз уж она — куда лучший собеседник, чем родные мать и брат.

— Нет, тебе лучше не ждать. Улетай! Или они и тебя схватят. Знаешь, здесь не любят чужую свободу.

Стриж качнул головой, клювик требовательно тюкнул. Опять выбрав место поприличнее.

— А может, тебе что-нибудь подарить? На память? Подарить?

Смышленые черные глаза требовательно взглянули. Пообещала — и в кусты?

— Вот только что у меня есть?

Серый балахон — почему-то смеющий называться платьем. Грубые туфли-колодки. И больше ничего…

В черных бусинах-глазах — самая настоящая обида. Разлилась. Пополам с остатками затаенной надежды…

— Держи! — Ирия расстегнула замочек простеньких бус. Еще детских.

Папа когда-то подарил — лет семь назад. Дочери они понравились — вот и купил. Мама потом еще долго хмурилась, но носить не запретила.

Потому в монастыре и не отобрали, что дешевые. Такими не подкупишь и нищего — не то что леонардитов или амалианок.

Простые камешки, рябиновый цвет. Издали будто и впрямь — ягоды. Не спутала бы птаха, не решила бы склевать от бескормицы…

Нет, эта — вряд ли!

Кто решил, что люди — умнее зверей и птиц? Или лучше? Ланс не пережил смерти любимого хозяина. А жена и сын не пролили и слезинки на двоих. Слишком были заняты. Заметанием следов и переваливанием преступления на невиновных.

— Возьми! Бери-бери — кому мне еще теперь дарить? — Девушка осторожно набросила рябиновую нитку — туда, где шейка переходит в грудку. — А то у меня их отберут — не ровен час.

Лучше уж птице, чем кислолицым монашкам. Вчера очередная как раз косилась — прямо через дверное окно. И именно на бусы. Разве кающейся грешнице положено украшение? Да еще и не серое.

Пичуга смешно повела черненькой головкой. До чего же забавно получилось! За один только повод улыбнуться крылатая гостья заслужила королевские дары. Но, увы — ей встретилась пленница, а не королева.

Птаха почти ласково слегка клюнула Ирию в палец, вспорхнула. Миг — и уже летит прочь. Странно медленно.

И уже в вышине обернулась, пламенея «ожерельем»…

Обернулась? Да нет, конечно. Померещилось. И бусы птица потеряет… ну и пусть. Кому они еще нужны? Кроме жадных монахинь — чтобы выбросить или сжечь.

Ну и еще самой Ирии. Так ее желания можно уже не учитывать.

Жаль — живем не в сказке. Отправить бы сейчас такого вот стрижа в замок Таррент! И узнать, как там без сестры Эйда. Кто ее успокаивает по ночам — Иден?

И… нет, лучше не думать, что больше между Эйдой и монастырем не стоит никто! Всё равно ничего сейчас не сделать. Только растравишь себя бесполезной тревогой. А силы еще понадобятся — вырваться отсюда!

Ирия не стала в эту ночь закрывать ставни. Совсем. Слишком уж нестерпимо хочется хотя бы видеть свободу! Пусть даже — сквозь ржавую решетку проклятого аббатства!

2

— Она с севера! С нашего севера! — Крис вот-вот выломает здоровенную решетку — так в нее вцепился.

По губам подполковника Анри Тенмара скользнула легкая улыбка. Впрочем, Кристиан ее не заметил.

А Сержа Криделя так и потянуло за язык. Спросить, давно ли север стал для уроженца Лансуа «нашим»? Тем более, северян в этой камере — вообще нет.

— Наша! Эй, смотрите — да у нее бусы!

— Корнет Триэнн, что за восторги?! — рявкнул лейтенант Конрад Эверрат. Ни дать ни взять — серьезно. — Вы — боевой офицер или где? Вы — в плену или как?

Прочие «боевые офицеры» покатились со смеху.

— Да ну тебя, Кор! — отмахнулся Крис от кузена. Точнее — троюродного дяди. — Между прочим, там на самом деле — птица. В бусах из рябины. Вон на том дереве!

— Точно! — Кор вмиг пристроился рядом. — У нее там, наверное, гнездо… И точно — бусы болтаются. Вот пошутил кто-то!

Серж оглянуться не успел — уже с десяток «офицеров» разглядывают разукрашенную птаху. Столпившись у окна — кучей. Оживленной и явно развеселившейся.

— Может, сама стащила? Они и зацепились нечаянно… — Кевин настроен скептичнее других.

— Нет, ей подарили! — доказывал Крис. — И она точно из Эвитана. Там такая же рябина растет. Анри, взгляни!

Подключить к лицезрению чудо-птицы еще и подполковника Триэнн не успел. В двери зазвенели ключи.

Сами квиринцы не держат клятвы чужеземцам. Но в чужие верят охотно. Впрочем, уважающий себя эвитанский дворянин никогда не пойдет на клятвопреступление. Или даже не дворянин, а тот же Вальден и ему подобные.

Все пленники дали слово чести — не пытаться сбежать. И потому в пределах тюрьмы пользуются относительной свободой перемещения.

Бывший корнет королевской армии Эвитана Серж Кридель тоже клялся. Еще когда попал сюда.

Забавно, по возрасту ему бы сейчас толкаться у окна. Пихая локтями остальных. Ведь солнечный день, небо — ясное. Любопытная птица, опять же, прилетела.

Кридель — не Анри Тенмар, что старше всех по званию. И не Шарль Эрвэ или Рауль Керли — этим уже под сорок. Серж — корнет, ему восемнадцать, и он должен…

Да ничего уже не должен! И никому.

Юноша отвернулся к стене, накрыв подушкой голову. Не хочет он никакой «свободы перемещения»! Только застрелиться. Или вернуть настоящую свободу!

Домой бы! Увидеть родителей…

Знать бы заранее — пустил бы пулю в висок еще на квиринской границе. Нет, там пистолеты уже были разряжены. Ну, закололся бы фамильным кинжалом!