Изгнанник - [2]

Че'Аранол пытался справиться с драконом, который когда-то был человеком, но магия сохранения не так сильна, как магия осквернения, а никакой осквернитель не силен так, как полностью преобразовавшийся в дракона человек.

Много искателей приключений нашли свою смерть в бою с этим драконом, и еще больше умрут, если короли-волшебники будут становиться все сильнее и сильнее. Каждый из них уже вступил на путь преобразования, который в конце концов превратит их в дракона. Процесс очень медленный и болезненный, требующий могущественных заклинаний, которые высасывают из из земли всю ее силу и заодно ослабляют души тех, кому не повезло жить под владычеством королей-волшебников.

Путь Охранителя требовал сдержанности и чистоты в использовании магии, так что волшебник или выкачивал нужную ему или ей энергию из себя, или попросту «занимал» энергию у растений или земли, забирая только ту маленькую часть, которую растение способно восстановить, и после такого заклинания земля не превращалась в безжизненную пустыню. Осквернители же, с другой стороны, совершенно не уважали жизнь и живые существа, и стремились только к силе и власти. Осквернители использовали заклинания, которые убивали все растения вблизи, оставляли животных упавшими на землю и корчащимися от боли, выпивали все соки из земли, так что на ней больше ничего не могло вырасти. Те же, у кого хватало магической силы, не колеблясь выкачивали энергию из высших форм жизни, из эльфов или халфлингов, дварфов или три-кринов, вообще из представителей любой гуманодидной расы Атхаса — и даже из пирен.

Магия осквернителей была абсолютным сумашествием, подумала Лира, особенно разрушающие все вокруг заклинания, которые короли-волшебники использовали для трасформации в драконов. Если бы она прожила еще тысячу лет, она никогда бы не поняла ее. Что они выиграют, получив такую невообразимую силу, если все, что им останется, — править разрушенным, безжизненным миром. К кому или к чему они обратятся, чтобы раздобыть огромное количество энергии, нужное взрослому дракону чтобы жить? Они будут убивать все и всех, а потом, как безумные чудовища, которыми они и стали, набросятся друг на друга, и будут сражаться до тех пор, пока не останется один, который и будет владеть сухой оболочкой планеты. И этот последний дракон будет глядеть на разрушенный мир Атхаса, испытывая краткое удовольствие, от того, что он самый сильный и непобедимый — прежде, чем медленно умрет от голода.

Как, думала Лира, печально глядя на сожженый ландшафт под собой, они могут не понимать это? Почему эти осквернители не в состоянии понять, к чему это приведет? Единственное возможное объяснение — короли-волшебники безумны, сошли с ума от своей жажды силы, и живут только для того, чтобы утолить свою пагубную страсть. Пока их сила увеличивается, их аппетиты растут.

Должен быть способ остановить их, но единственный путь, которой они смогли придумать, — уничтожить их, а любой осквернитель может призвать магическую силу намного быстрее, чем любой охранитель. Никакой обычный маг не может противостоять им. Есть только один шанс, одно существо, которое может надеяться на удачу в бою с ними, — аванжион.

На Атхасе когда-то были аванжионы. Но короли-волшебники и их миньоны узнали об этом. Они без отдыха охотились на них и истребляли любого соперника, охранителя или осквернителя, а рождение аванжиона занимает больше времени, чем создание дракона, так как при этом используется только сохранительная магия. Путь к преобразованию долог и мучителен, нужно бескорыстное самоотречение и невероятное терпение. Однако, через тысячу лет, это первый проблеск надежды. Аванжион сейчас в процессе рождения. Это займет еще много, много лет, а короли-волшебники будут делать все, чтобы найти и уничтожить его прежде, чем цикл закончится. Но если их усилия будут напрасны и аванжион взлетит, тогда пускай драконы задрожат в своих тайных норах.

Впрочем, какое это имеет значение? Задолго до того, как цикл рождения аванжиона закончится, скорее всего все оставшиеся короли-волшебники полностью трансформируются в драконов и их будет много против одного. Оставшиеся в живых пирены были бы рады посвятить остаток своей жизни охране аванжиона, пока его цикл не завершиться, но никто не знает, где одинокий волшебник, мучимый тяжелейшим преобразованием, и как его найти. Возможно, подумала Лира, это даже к лучшему. Если мы не можем найти его, то тогда и короли-волшебники тем более. Но это не остановит королей-волшебников, они все равно будут его искать.

Внезапно Лира была вырвана из своих мечтаний звуком отчаянного, мучительного крика. Крик ребенка, подумала она, вздрагивая и бысто оглядываясь. Но это было просто невозможно! Ребенок никак не мог забраться на Зуб Дракона. Возможно причудливое завывание ветра обмануло ее… И тут она осознала, что в действительности она не услышала крик. Он просто возник в ее сознании. Это был псионоческий крик о помощи, мучительный, непроизнесенный вопль, почти такой-же, как завывание какого-либо умирающего животного.

И тем не менее, это был ребенок, Лира была уверена в этом. Всю жизнь она занималась псионокой, и не могла ошибиться. Где-то, не так далеко, ребенку грозила страшная опасность, но псионоческий крик, доставший до вершины Зуба Дракона, означал, что ребенок наделен невероятной врожденной псионической силой. Она никогда не встречала никого, даже отдаленно похожего на него, и не могла просто так игнорировать это.