Изгнание из рая - [16]

— Я вовсе не мучаю тебя, Билл. Ты сам себя мучаешь тем, что пытаешься это выяснить, — спокойно ответил Джонни. — Я никогда не сую свой широкий индейский нос в чужие дела и предпочитаю, чтобы меня тоже поменьше трогали.

— Мог бы мне об этом и не говорить… кхм! — Баркарт неожиданно закашлялся. Он с трудом подался вперед, глаза его застыли, в них читалось невероятное страдание и боль, они как бы умоляли Джонни помочь ему. Билл ничего не мог сказать, а только беззвучно шевелил губами. Наконец, он обессиленно откинулся на подушки.

— Джонни… — хрипло прошептал он.

— Я здесь, Билл, — тихо ответил Джонни, беря его за руку.

— О Господи, Джонни, я уже не успею ничего переделать! Я уже не жилец… Я сделал это в порыве ярости, мне ужасно хотелось отомстить! Теперь эти чувства прошли, но я ничего не могу поделать… Видит Бог, я никогда не испытывал ненависти к этой девчонке. Да, было время, когда я смотрел на нее и мне казалось, что я ее ненавижу. На самом деле это было не так. Клянусь… — Билл с хрипом снова откинулся на подушки.

— Какую девчонку?

— Джуди.

— Может быть, ты сам ей это скажешь? Она ждет за дверью.

— Нет, нет. На это у меня уже нет времени… — Баркарт схватил руку Джонни, его пальцы судорожно сжались, как будто он изо всех сил старался удержаться на краю той бездны, в которую его неумолимо несло.

— Все в порядке, Билл. Я здесь. — Джонни крепче сжал руку Билла, давая ему почувствовать, что он рядом. Он уже хотел было позвать доктора, но тут рука Билла дернулась и замерла. Джонни понял, что Билл умер, и на какое-то мгновение его охватила паника. Он продержал его руку еще несколько секунд, потом осторожно отпустил и положил Биллу на грудь. Но не спешил выходить из комнаты и звать остальных. Почувствовав странное опустошение, молодой человек опять опустился на постель. Джонни не мог понять, почему старик хотел, чтобы он каким-то образом позаботился о его дочери.

Джуди… Мысль о ней заставила его кровь быстрее побежать по венам. Длинные рыжеватые волосы, огромные карие глаза, кожа гладкая и шелковистая, как у ребенка, и губы, от которых любой мужчина может сойти с ума. Она была кокеткой, она влекла его, настоящая сорвиголова, сколько раз она издевалась над ним и лгала, но он понимал, что делала она это без злого умысла. Он не мог ее забыть. Джуди была гораздо требовательнее других девушек. Она нуждалась во внимании и любви и была готова платить за это. Мужчинам, которых она бросала, приходилось нелегко…

Обдумывая все это, Джонни стиснул зубы. Но, как бы то ни было, пора выйти и сообщить родным Билла о его смерти.

* * *

В первую секунду, когда Джуди открыла глаза, ей показалось, что все прекрасно. Что сегодня самый обыкновенный день. Единственное, что ее беспокоило, это тупая головная боль, которая как бы давила на мозг и заставляла глухо стучать сердце. Откуда могла взяться эта боль, ведь она так крепко спала?

Солнце, по всей видимости, было уже высоко, тени на полу ее комнаты были короткими. Никто не пришел и не разбудил ее. Она чувствовала благодарность за то, что ей дали выспаться, но в глубине души она вдруг ощутила какую-то щемящую тоску, как будто о ней забыли и она осталась брошенной в этом доме. Джуди встала, но чувство одиночества не проходило. Тогда она начала прислушиваться и ловить знакомые привычные звуки. Где-то вдалеке замычала корова, потом донесся голос одной из мексиканок, скорее всего Кармен, сердито отчитывающей кого-то по-испански.

Немного успокоившись, Джуди снова упала на кровать и закрыла глаза. Обычно у нее в голове вертелось множество мыслей, но сегодня она ни о чем не могла думать. Джуди пыталась забыть о том, что отца больше нет, но все было напрасно. Ей казалось, что ее печаль выспалась вместе с ней, а теперь, проснувшись, заполонила ее. У нее на глазах появились слезы.

Она понимала, что ей нужно пересилить себя и постараться свыкнуться с утратой отца. Джуди долго неподвижно лежала на кровати. Они никогда не были с отцом близки, но он для нее оставался самым авторитетным человеком в жизни. Теперь, когда он ушел навсегда, ей казалось, будто земля разверзлась у нее под ногами.

Джуди совершенно не была готова к похоронам, которые должны были состояться сегодня, как только все друзья отца приедут из Томбстоуна и форта Боуи.

* * *

С помощью Кармен она умылась, оделась и причесалась к приходу Джима Фанетта, местного судьи, барристера и доброго друга ее отца. Он возглавил группу родственников, друзей и ковбоев с ранчо, которая молчаливо прошла двести футов в сторону от хозяйского дома и остановилась перед свежей могилой, которой вчера еще здесь не было.

Джуди тяготилась скучной святостью церемонии, выражающейся в каких-то мелочах: в легком смущении Фанетта, читающего из семейной Библии Баркартов, во всхлипываниях Кармен, в торжественном безмолвии пустыни, в поскрипывании песка под ногами мужчин и женщин, переминающихся с ноги на ногу под палящим солнцем. Джуди не вслушивалась в слова Фанетта.

Наконец все закончилось. Им еще предстояло накормить ужином тех, кто приехал из далекого Томбстоуна и более близкого форта Боуи. Джуди немного отвлеклась, довольная тем, что у нее нашлось дело: она носила на столы огромные блюда с едой, которую всю ночь готовила Кармен.