Издалека - [8]

И холод, сотней золотых игл вонзающийся в босые ступни. В новый мир он пришёл нагим, как обычно; но не беспомощным младенцем. Разум его был с ним, и лишь память не желала по доброй воле отдавать ни крупицы знаний. Вспоминались светящиеся спирали под ногами — в пространстве, где никогда не было материи. И чей–то смех… или не было смеха? Он не мог точно сказать.

Когда туман рассеялся, новый мир обрушился всеми своими красками, запахами и звуками, а также теми ощущениями, для которых ещё нет названий. Унэн помнил только, что несколько часов стоял неподвижно, позволяя разуму скитаться свободно, пока его имя не всплыло из небытия.

Возникнув, оно связало его с новым миром, в котором ему предстояло жить… кто знает, сколько лет?

Он оглянулся и увидел, что со стороны величественной крепости, что венчала вершину ближайшей горы, к нему спускаются люди, в бело–зелёной одежде. К тому моменту, когда они добрались до него, Унэн уже спал. Страшная усталость сковала его и несколько долгих дней не отпускала своей хватки. Прибывший не чувствовал, как его осторожно поднимают и несут куда–то.

Когда он очнулся, то увидел на стене знак, смутно напомнивший ему что–то. Неоднократно виденное, но прочно забытое. Два круга, вложенные один в другой; лук со стрелами, пара крыльев и дерево.

Так он впервые очутился в монастыре Триады.

— …А остальные? — поинтересовался целитель, и видения прошлого оставили монаха. — Остальные из твоего племени?

— Они пришли позже, — пожал Унэн плечами. — Они нашли меня, поскольку для них это — проще простого. Когда мы встретились, у подножия той самой горы, мы принялись строить собственный монастырь. И я скажу тебе, работа была не из лёгких.

— Но построено на совесть, — признал Шассим.

— Спасибо.

— Иные миры, — задумчивым эхом пронёсся голос целителя. — Кто бы мог подумать. Вестница, что дала нам разум, учила нас, что весь мир лежит вокруг нас и внутри нас и что другого нет. Она рассказала нам обо всех народах, обо всём живом и неживом. И этого было достаточно.

— А потом вы узнали, что есть и другие вселенные.

— Разумеется. Вестница мудра; обучая потомков, никто не рассказывает сразу же обо всём, что творится вокруг. Говорят лишь то, что проще принять. Подлинное знание может раздавить новорожденный разум. Лишь смутные тени мира не вредят ему. Так же, как глаз, привыкший ко тьме, не сможет сразу перенести яркого света солнца.

— Я слышал подобные речи от одного мудреца, — медленно произнёс Унэн и налил себе ещё чая. — Но это было давным–давно, и не на Ралионе. Что наводит меня на странные мысли…

— Что разум сходен во всех мирах?

Монах усмехнулся.

— Разум! Видел я мир, где не было магии и где жила одна–единственная раса. То ли она истребила остальные, то ли их и не было. Жил я там сравнительно недолго, но меня удивило, с каким рвением обитатели мира старались определить, что такое разум.

Целитель присвистнул.

— И определили?

Монах пожал плечами.

— Насколько я понимаю, нет. Сравнить–то не с чем!

Флосс моргнул и расправил крылья.

— Я устал от слов, Унэн. Поговори со мной образами.

Монах вздохнул и принялся сворачивать их небольшой лагерь. Спустя десяток минут ранец вновь покоился на его спине, а на нём восседал целитель. Всё равно он весит меньше, чем те камни, с которыми мы заставляем упражняться послушников, подумал Унэн и поставил крестик светящимся мелком возле входа в пещеру.

Флосс терпеливо молчал.

— Ну что же, — произнёс монах и усмехнулся про себя. — Послушай тогда сутру, что, по преданиям, привела в движение колесо Учения в одном из миров…

Хотя монах об этом и не догадывался, но уже на расстоянии в сто шагов его голоса практически не было слышно. Кто бы ни построил этот подземный ход, он был непростым строителем.

* * *

Аймвери надолго запомнил момент, когда открылся проход между мирами, и на мёртвую землю Зивира ступил Гость. Никто не знал, откуда они приходят; никто не знал, кем они являлись там, откуда начинался их путь. Достаточно было того, что они откликались на призыв о помощи.

Некоторые даже соглашались рискнуть достичь замка Моррон и сразить его хозяина, имя которого не положено произносить. Неторопливо готовившего воинство разрушения, чтобы превратить Зивир в холодную пыль — материал, из которого, возможно, появятся иные чудеса и иная жизнь.

Только погибать от этого ненамного приятнее.

…Тучи вздрогнули над головой и опустились чуть ниже. Казалось, протянешь руку — и погрузишь её в бешено вращающиеся чёрные вихри. От безмолвного бушующего хаоса над головой исходило чудовищное ощущение силы: молнии потрескивали и ветер, проснувшись, гнал на запад сероватые стены пыли.

Стало почти совсем темно.

Тени упали на землю вокруг Аймвери, который пытался прикрыть лицо он порывов начинающегося урагана. Тени от двери, что сама ещё не успела показаться — двери между вселенными. Три тени отбрасывала невидимая дверь: они ползли, то сливаясь с землёй, то отделяясь от неё — словно пальцы, ищущие опору.

И возникла дверь. Ворота, как их называли. Некогда Ворота связывали различные части Зивира между собой; ныне же любая попытка открыть их немедленно замечалась хозяином замка Моррон, и могла привести к беде. Полчища болотных тварей, обрушившиеся полгода назад на одну из западных дозорных башен — тому пример. Неуязвимые для огня и металла, покрытые липкой слизью существа сотнями возникали из бездонной трясины и растаскивали строения по кусочкам. Тех, кто пытался противостоять им, попросту топили. Возможно, съедали. У выживших не было времени запоминать подробности.