Избушка на козьих ножках - [35]

— А ничего я не получаю, — лучезарно улыбнулась Надя. — Абсолютно ничего. Борис часто повторял, что мне он не оставит ничего. Потому что хочет, чтобы я жила с ним не ради наследства, которое когда-то, возможно, получу. А ради него самого. Так что хоть тут мне повезло. Никто не сможет меня подозревать в убийстве мужа из корыстных побуждений. К тому же у меня алиби.

— Минуточку, а к кому же тогда перейдет все имущество Бориса? — спросила у Нади Мариша.

— Не знаю, — ответила Надя. — Квартира приватизирована в равных долях на Бориса и его мать. Так что, думаю, квартира достанется ей. Машину Борис собирался оставить Саньке. А деньги… Ну, наличности у Бориса было в доме не так уж много. А завещание он написал. Когда огласят, тогда и узнаем. Но не думаю, что мне что-то завещано. Разве что какие-то пустячки на память, как он и говорил.

— А давно был написано завещание?

— Сразу же после нашей с ним свадьбы, — сказала Надя. — Вообще-то правильней было бы составить брачный контракт. Но почему-то Боря остановился на завещании. И, думаю, оно не в мою пользу.

— Но почему? Мало ли что мужчины говорят. Боря ведь любил тебя!

— Любил. Но именно поэтому скорей всего ничего и не оставил. Он вообще-то был не слишком предусмотрительным, но завещание написал сразу же. Так вот, он мне показывал чистовик, перед тем как поехать к нотариусу. Там было четко расписано все известное мне имущество Бори. И мне там отписывалась мебель из этой квартиры. И то не вся. И еще его подарки. Пара колечек, серьги и часики с золотым браслетиком. Конечно, может быть, у Бори имелось где-то еще другое имущество, про которое мне ничего не известно и которое он потом включил в свое завещание в мою пользу. Приписал, так сказать. Только я очень в том сомневаюсь. Боря все время твердил, что любовь и деньги несовместимы. И что мне он ничего не оставит, даже могу и не мечтать.

— Милый человек был твой муж, — заметила Мариша. — Даже не подумал, чем же ты будешь жить, если с ним что-то случится.

— Вообще-то я работаю, — сказала Надя. — Просто сейчас я в отпуске.

— И где же ты работаешь?

— В частной гимназии, — ответила Надя. — Преподаю литературу и русский язык. Платят вполне прилично. Жить я вернусь к родителям. Так что нужды я знать не буду. Это Боре было известно.

И Надя неожиданно снова расплакалась.

— Только не плачь! — испугались подруги.

— Вы не понимаете, — прорыдала Надя. — Я его очень любила! А он… он, наверное, тоже меня любил. Только как-то по-своему.

— Раз женился, значит, любил, — убежденно сказала Инна, хотя на самом деле такой убежденности отнюдь не испытывала.

Но Надю Иннины слова утешили. Рыдать она, во всяком случае, стала уже значительно тише, а вскоре и вовсе вытерла слезы и сказала:

— Ладно, у меня еще куча дел сегодня. Сначала в милицию. Потом нужно заняться устройством похорон. Ну и всякое такое.

Подруги попрощались с Надей и вышли на улицу.

— Ну и куда сейчас? — спросил у них Бритый, который, верный своему слову, хранил молчание на протяжении всей беседы подруг с Надей.

— Думаю, что нам нужно разделиться, — сказала Мариша. — Вы можете поехать в офис Сукова, поговорить там с его коллегами. А я позвоню бывшим любовницам Сукова — Татьяне и Ольге. Может быть, они прольют свет на то, кто бы мог желать смерти Надиному мужу. А если не удастся с ними поговорить, то постараюсь достать Саню — третьего друга.

— Ладно, — кивнул Бритый. — Годится.

— Тогда до связи, — сказала Мариша, и друзья разошлись в разные стороны.

Бритый с Инной отправились в офис фирмы, принадлежащей Борису Сукову. Она располагалась на проспекте Славы и занимала три комнаты на первом этаже жилого дома. По соседству с ней располагались продуктовый магазин и аптека. Фирма называлась «Арена». Инна с мужем с трудом нашли скромную табличку, которая указывала, что они прибыли на место. По словам Нади, фирма ее мужа занималась изготовлением визиток, рекламных брошюр, календарей и прочей мелкой печатной продукцией.

Открыв большую железную дверь, покрашенную в практичный коричневый цвет, они вошли в офис «Арены» и оказались в небольшой приемной. На полулежал палас, стены оклеены чистенькими светлыми обоями, на окнах стеклопакеты, но в целом обстановка в приемной была довольно скромной. Исключение составляла красивая девушка, сидящая за компьютером.

— Что вам угодно? — спросила она, подняв на вошедших глаза.

Глаза у нее были красные, а нос предательски распух. Инна это тут же заметила и смекнула, что в фирме Сукова есть по крайней мере один человек, которого смерть шефа повергла в отчаяние.

— Что вам нужно? — повторила девушка свой вопрос.

— Мы к вашему директору, — сказала Инна.

— Его нет, — сдавленным голосом произнесла девушка. — И никогда уже не будет.

И она поднесла к глазам уже и без того промокший платочек.

— Его что, и в самом деле убили? — подсев к девушке, шепотом спросила у нее Инна. — Видите ли, нам сказала об этом его жена. Но мы ей не поверили. И приехали поговорить с людьми, которые лучше знали Бориса.

— Она вас не обманула! — разрыдалась секретарша. — Я сначала тоже не поверила. Но потом позвонила в милицию, и там мне подтвердили, что Бори больше нет. Его жена опознала тело мужа. Так что сомнений нет. Борис умер! Господи, как это ужасно!