Избранные стихотворения - [7]

Шрифт
Интервал

На пышном  ложе ли, в изгнаньи ли, в волнах,

Для похорон друзья сберутся ли уныло,

Напьются  ли они на тех похоронах

Иль неотпетого свезут меня в могилу,-

Мне это все равно... Но если. Боже мой!

Но если не всего меня разрушит тленье

И жизнь за гробом есть,- услышь мой стон больной,

    Услышь мое тревожное моленье!

Пусть я умру весной. Когда последний снег

Растает на полях и радостно на всех

        Пахнет дыханье  жизни новой,

Когда бессмертия постигну я мечту,

Дай мне перелететь опять на землю ту,

    Где я страдал так горько и сурово.

Дай мне хоть раз еще взглянуть на те поля,

Узнать, все так же ли вращается земля

        В своем величьи неизменном,

И те же ли там дни, и так же ли роса

Слетает по утрам на берег полусонный,

        И так же ль сини небеса,

        И так же ль рощи благовонны?

Когда ж умолкнет  все и тихо над землей

Зажжется свод небес далекими огнями,

Чрез волны облаков, облитые луной,

Я понесусь назад, неслышный и немой,

    Несметными  окутанный крылами.

    Навстречу мне деревья, задрожав,

    В последний раз пошлют свой ропот вечный,

Я буду понимать и шум глухой дубрав,

И трели соловья, и тихий шелест трав,

        И речки говор бесконечный.

И тем, по ком страдал я чувством молодым,

    Кого любил  с таким самозабвеньем,

    Явлюся  я... не другом их былым,

    Не призраком  могилы роковым,

Но грезой легкою, но тихим сновиденьем.

Я все им расскажу. Пускай хоть в этот час

    Они поймут, какой огонь свободный

В груди моей горел, и тлел он, и угас,

        Неоцененный  и бесплодный.

    Я им скажу, как я в былые дни

Из душной темноты напрасно к свету рвался,

        Как заблуждаются они,

        Как я до гроба заблуждался!

19 сентября 1858

* * * * *

Когда так радостно в объятиях твоих

Я забывал весь мир с его волненьем шумным,

О будущем тогда не думал я. В тот миг

Я полон был тобой да счастием безумным.

Но ты ушла. Один, покинутый тобой,

Я посмотрел кругом в восторге опьяненья,

И сердце в первый раз забилося тоской,

Как бы предчувствием далекого мученья.

Последний поцелуй звучал в моих ушах,

Последние слова носились близко где-то...

Я звал тебя опять, я звал тебя в слезах,

Но ночь была глуха, и не было ответа!

С тех пор я все зову... Развенчана мечта,

Пошли иные дни, пошли иные ночи...

О, Боже мой! Как лгут прекрасные уста,

Как холодны твои пленительные очи!

16 февраля 1859

* * * * *

Мне было весело вчера на сцене шумной,

Я так же, как и все, комедию играл;

И радовался я, и плакал я безумно,

      И мне театр рукоплескал.

Мне было весело за ужином веселым,

Заздравный свой стакан я также поднимал,

Хоть ныла грудь моя в смущении тяжелом

      И голос в шутке замирал.

Мне было весело... Над выходкой забавной

Смеясь, ушла толпа, веселый говор стих,-

И я пошел взглянуть на залу, где недавно

      Так много, много было их!

Огонь давно потух. На сцене опустелой

Валялися очки с афишею  цветной,

Из окон лунный свет бродил по ней несмело,

      Да мышь скреблася за стеной.

И с камнем на сердце оттуда убежал я,

Бессонный и немой сидел я до утра;

И плакал, плакал я, и слез уж не считал я...

      Мне было весело вчера.

19 апреля 1859

* * * * *

Когда был я ребенком, родная моя,

Если детское горе томило меня,

Я к тебе приходил, и мой плач утихал:

На груди у тебя я в слезах засыпал.

Я пришел к тебе вновь... Ты лежишь тут одна,

Твоя келья темна, твоя ночь холодна,

Ни привета кругом, ни росы, ни огня...

Я пришел к тебе... жизнь истомила меня.

О, возьми, обними, уврачуй, успокой

Мое сердце больное рукою родной,

О, скорей бы к тебе мне, как прежде, на грудь,

О, скорей бы мне там задремать и заснуть.

11 июня 1859

СТАНСЫ ТОВАРИЩАМ

                  5 декабря 1860 г.

Из разных стран родного края,

Чтоб вспомнить молодость свою,

Сошлись мы, радостью блистая,

В одну неровную семью.

Иным  из нас светла дорога,

Легко им по свету идти,

Другой, кряхтя, по воле Бога

Бредет на жизненном пути.

Все, что с слезами пережито,

Чем сердце сжалося давно,

Сегодня будет позабыто

И глубоко затаено.

Но хоть наш светлый пир беспечен,

Хоть мы весельем сроднены,

Хоть наш союз и свят, и вечен,

Мы  им гордиться не должны.

Мы братья, да. Пусть без возврата

От нас отринут будет тот,

Кто от страдающего брата

С холодным смехом отойдет.

Но не кичась в пределах тесных,

Должны мы пламенно желать,

Чтоб всех правдивых, добрых, честных

Такими ж братьями назвать.

Вельможа ль он, мужик, вития,

Купец иль воин,- все равно;

Всех назовет детьми Россия,

Всем имя братское одно.

        1860

СОВРЕМЕННЫМ ВИТИЯМ

Посреди гнетущих и послушных,

Посреди злодеев и рабов

Я устал от ваших фраз бездушных,

От дрожащих ненавистью слов!

Мне противно лгать и лицемерить,

Нестерпимо - отрицаньем жить...

Я хочу во что-нибудь да верить,

Что-нибудь всем сердцем полюбить!

Как монах, творя обет желанный,

Я б хотел по знойному пути

К берегам земли обетованной

По песку горячему идти;

Чтобы слезы падали ручьями,

Чтоб от веры трепетала грудь,

Чтоб с пути, пробитого веками,

Мне ни разу не пришлось свернуть!

Чтоб оазис в золотые страны

Отдохнуть меня манил и звал,

Чтоб вдали тянулись караваны,

Шел корабль,- а я бы все шагал!

Чтоб глаза слипались от дороги,

Чтоб сгорали жаждою уста,

Чтоб мои подкашивались ноги

Под тяжелым бременем креста...


Еще от автора Алексей Николаевич Апухтин
Неоконченная повесть

«В те времена, когда из Петербурга по железной дороге можно было доехать только до Москвы, а от Москвы, извиваясь желтой лентой среди зеленых полей, шли по разным направлениям шоссе в глубь России, – к маленькой белой станции, стоящей у въезда в уездный город Буяльск, с шумом и грохотом подкатила большая четырехместная коляска шестерней с форейтором. Вероятно, эта коляска была когда-то очень красива, но теперь являла полный вид разрушения. Лиловый штоф, которым были обиты подушки, совсем вылинял и местами порвался; из княжеского герба, нарисованного на дверцах, осталось так мало, что самый искусный геральдик затруднился бы назвать тот княжеский род, к прославлению которого был изображен герб…».


Ночи безумные

Стихи, составившие эту книгу, столь совершенны, столь прекрасны… Они звучат как музыка. И нет ничего удивительного в том, что эти строки вдохновляли композиторов на сочинение песен и романсов. Многие стихи мы и помним благодаря романсам, которые создавались в девятнадцатом веке, уцелели в сокрушительном двадцатом, и сегодня они с нами. Музыка любви, помноженная на музыку стиха, – это лучшая музыка, которая когда-нибудь разносилась над просторами России.


Между смертью и жизнью

Главная идея повести «Между смертью и жизнью» – «смерти нет, есть одна жизнь бесконечная», и душа человеческая, многократно возвращаясь на землю, по божественному волеизъявлению вселяется в новое, избранное самим Господом Богом, тело.Повесть публиковалась в сборнике «Профессор бессмертия. Мистические произведения русских писателей», Феникс, 2005 г.


Храбрые славны вовеки!

В книгу вошли стихи поэтов XVIII–XIX веков, воспевающих славу русских воинов, не однажды побеждавших врага, являя чудеса храбрости и превосходя противника умением, сноровкой и упорством.Для среднего школьного возраста.


Русская любовная лирика

«Есть книга вечная любви…» Эти слова как нельзя лучше отражают тему сборника, в который включены лирические откровения русских поэтов второй половины XIX – первой половины XX века – от Полонского, Фета, Анненского до Блока, Есенина, Цветаевой. Бессмертные строки – о любви и ненависти, радости и печали, страсти и ревности, – как сто и двести лет назад, продолжают волновать сердца людей, вознося на вершины человеческого духа.


Князь Таврический

«Таврический князь» — драматическая сценка талантливого русского поэта и писателя Алексея Николаевича Апухтина (1840–1893). * * * Полковник Бауер приезжает в обитель князя Таврического. Он привозит с собой волшебное зелье и просит секретаря Юзевича подсыпать его в еду князя, чтобы примирить его с князем Зубовым… Алексей Апухтин известен как автор сборников «Стихотворения», «Великосветские стихотворения», «Юмористические стихотворения», «Избранные стихотворения», прозаических произведений «Неоконченная повесть», «Между жизнью и смертью», «Дневник Павлика Дольского», «Архивы графини Д.». Алексей Николаевич Апухтин обладал отличным чувством юмора, был блестящим декламатором.