Избранные работы - [94]

Итак, с одной стороны, мобилизация всех сип, среди более образованных, в особенности тех, кто в силу своего положения или профессии имеет возможность отдаться этому делу, и планомерное сочетание этих сил для того, чтобы помочь тем, кто в своем интеллектуальном, хозяйственном и моральном образовании во многом отстал под давлением нужды; с другой же стороны, полное и значительное использование собственных сил в самом, народе, его лучшего понимания и доброй воли в связи с имеющимися уже или только созидающимися организациями, и общими учреждениями разного рода, ибо «самое лучшее, что можно сделать человеку, – это научить его делать это самому». В тесной связи с этим находится еще третье, именно: что все стремления к поднятию народного уровня должны и по своему содержанию начинаться снизу, с его рабочей, и, хозяйственной жизни и отсюда потом непрерывно подниматься к более богатому и более духовному содержанию, так как иначе нет истинной коренной силы, нет здоровой естественной почвы для образования, а вместе с этим не будет и сильного обратного воздействия на саму жизнь. Таков от начала и до конца основной принцип Песталоцци, который он, может быть, не совсем точно выражает словами «жизнь образовывает» и который служит основной темой его последнего более крупного произведения «Лебединая песнь». Он отнюдь не хочет сказать этим, что следует предоставить случаю формировать и отделывать человека, как ему угодно, – нет, нужно с большим напряжением работать над образованием человека и иметь перед глазами высшие цели, и никакая данная ступень образования не должна считаться готовой и достаточной: в этом отношении стремление дальше и в высоту должно быть безграничным. Но вся эта работа должна брать своим исходным пунктом действительное положение того, кого хотят вести к более высокой ступени жизни: она должна быть точно рассчитана на действительные условия и обстоятельства его рабочей и профессиональной жизни. И если бы только хватило сил и имелось бы достаточно свободного времени, то и от каждого данного пункта можно было бы вести к какой угодно высоте образования. Сначала, между прочим, дело идет не о том, какая определенная высота образования будет достигнута. Здесь больше, чем где бы то ни было, имеет силу выражение «путь – все, цель – ничто»; здесь нельзя ставить цели в смысле окончания, достижения чего-то готового. Это было бы плохо, потому что быть готовым значит быть мертвым: дух живет вообще только в движении вперед, это и есть истинное блаженство, истинная высота жизни, и если мы живо чувствуем ее в себе, то она позволяет нам забывать тысячи нужд и страхов.

Рассмотрим теперь в духе Песталоцци вопросы, касающиеся работы над образованием взрослых, особенно считаясь при этом с рабочим классом, которому оно наиболее необходимо, не связывая себя, однако, непременно тем, что по этому поводу высказано Песталоцци. Сам Песталоцци, думается мне, высмеял бы нас, если бы мы останавливались на нем и в частностях, т. е. просмотрели бы как значительно изменилось в настоящее время положение народа; этим мы как раз противоречили бы его важнейшему принципу, по которому данное положение составляет фундамент всякой работы над народным образованием: она должна быть связана с действительными условиями, имеющимися в данное время; правильные пути должны быть познаны из непосредственного, актуального опыта, для отыскания их нельзя прибегать ни к каким пробам, исходя из какого-нибудь, даже и самого благородного, пережитка старых времен и совершенно других условий, игнорируя требования настоящего времени.

Тем не менее будет далеко не лишним бросить беглый взгляд на предшествовавшую историю стремления достичь более высокой, сначала интеллектуальной и технической, культуры рабочих классов. Уже из современников Песталоцци по крайней мере один сознавал с необычайной ясностью потребность планомерных организаций для дальнейшего образования взрослых и в особенности промышленных рабочих и сделал по этому поводу предложения, заслуживающие внимания. Это был Кондорсэ, вождь Французской революции. Уже он определенно указывает на задачу смягчить постепенно при помощи планомерного поднятия образовательного уровня рабочих классов неравенство, которое устанавливается из-за имущественных различий и грозит разорвать нацию на два враждебных лагеря, и свести друг с другом и соединить классы, которые экономическая война имеет тенденцию разделять. Без таких мероприятий народная масса останется необразованной, хотя бы и было достаточно ученых, философов, просвещенных государственных людей; хотя народ теперь завоевал себе (путем революции) права граждан, тем не менее он не в состоянии будет пользоваться ими к своему благу и ко благу всех других. Тогда получится два народа, разделенных образованием, нравами, характером и политическими убеждениями, – состояние, от которого мы, право, и теперь недалеко ушли. Поэтому тем, кто в силу своего социального положения, в силу необходимости заниматься более низкой работой не мог добиться лучшего образования, – всем им должна быть дана возможность по крайней мере воскресного бесплатного обучения, чтобы подвинуть их вперед не только в области элементарных знаний и приемов, которых у них нет, но и в общепонятных вещах из области естественных наук, техники, гигиены, морали, государствоведения и правоведения, а также из учения о воспитании. Особенно достойно внимания то, что Кондорсэ имеет при этом в виду прежде всего промышленных рабочих. Именно ручная работа необходимо требует противовеса в содержательных духовных занятиях. Он считает, что для работающих руками духовная работа имеет значение такого же отдыха, как телесное напряжение является отдыхом главным образом для умственных работников. Промышленный рабочий проявит здесь более живой интерес к делу, чем духовно пресыщенный отпрыск состоятельных классов; большая простота образа жизни сама по себе требует естественной согласованности телесной, духовной и душевной жизни. Это опять-таки мотив совершенно в духе Песталоцци. Более высокое развитие промышленности принуждает к все увеличивающемуся разделению труда, так что на долю отдельного человека выпадает только выполнение грубой механической работы, которая не заключает в себе никакого духовного импульса. Таким образом, усовершенствование техники стало бы для громадного количества народа причиной отупения; оно создало бы класс людей, неспособных подняться над уровнем самых грубых интересов; оно вызвало бы влекущее вниз неравенство, которое повело бы к массе вечно опасных беспорядков, если бы в образовании не был создан сильный противовес, который оказывает сильную помощь в борьбе против этого неизбежного влияния монотонности повседневных занятий и вместе с тем имеет тенденцию сглаживать имущественные различия. Прежде всего народу дали политические права; свободный человек, который должен руководить сам собою, нуждается в совершенно ином, глубоком и свободном образовании, чем раб, который становится под руководство других. Не найдут пути для просвещения массы, тогда все это видимое освобождение напрасно: равенство останется тогда обманчивой беспочвенной мечтой, а в действительности будет господствовать настоящее неравенство – власть будет находиться в руках более образованных, а необразованная масса будет игрушкой в руках безудержной агитации.