Избранные публицистические статьи - [153]

Но странное дело, несмотря на то, что выкуп есть единственный выход из настоящего положения, несмотря на то, что со всех сторон, от всех сословий слышатся голоса за выкуп, правительство упорно стоит за начала рескрипта и молчит или отказывает на все проекты казенного выкупа или обеспечения. То самое наше правительство, которое постоянно акапарировало^* в казенные руки всякого рода собственность: заводы, леса, земли и т. п., теперь упорно отказывается от принятия в свое ведение помещичьих крестьян с их землями и взыскания с них выкупа, который оно признает справедливым. Возможность же финансовой меры продолжает быть тайной. Казалось, встретившись с таким преднамеренным или умышленным коварством, дворянство должно бы было стараться останавливать дело. Но наоборот, дворянство, предоставленное собственным средствам, хотя и махнув рукой на слабое, прячущееся за него правительство, оно одно внутренней усиленной работой старается отыскать средства к выходу из безвыходного положения. Среди этой трудной, медленной работы по всей России слышатся в Москве обращенные к дворянству слова главы государства: «Долго подумав и помолясь богу, я начал освобождение. Вас нельзя благодарить, а я бы желал благодарить, потому что я родился в Москве. Старайтесь оправдать мое высокое доверие, а то мне нельзя будет стоять за вас, и т. п. А от начал своих я не отступлю». Что за оскорбительная комедия и непонимание дела в такую важную минуту! Молясь богу или нет, но не правительство подняло этот вопрос, и не оно высоким доверием и благодарностью, и угрозой резни подвигает его. Правительство всегда давило этот вопрос, правительство же ставит непреодолимые преграды его разрешению; дворянство же одно подвинуло его, несмотря на все правительственные преграды, разрешает и разрешит. Поэтому поощрять его обещаньем благодарности и высоким доверием — неприлично, укорять его в медленности — несправедливо, а угрожать тем, что его порежут за то, что правительство слабо и нелепо, и давать чувствовать, что это было бы не худо, — нечестно и неразумно. Свободно став в то положение, в котором нужно стоять за него, дворянство знало, что оно делает; но знает ли правительство, принимающее вид угнетенной невинности, те беды, которые своим упорством и неспособностью оно готовит России? Ежели бы, к несчастью, правительство довело нас до освобождения снизу, а не сверху, по остроумному выражению государя императора, то меньшее из зол было бы уничтожение правительства.

Комментарии

Два тома — 16-й и 17-й — включают избранные публицистические сочинения Л. Н. Толстого.

Наряду с завершенными статьями, напечатанными при жизни писателя, в Собрание сочинений вошли некоторые представляющие общий интерес незаконченные работы, опубликованные после его смерти.

О народном образовании. Статья открывала (вслед за кратким обращением «К публике») первый номер журнала «Ясная Поляна» (1862); сам Толстой называл ее «передовой». Задумана статья еще осенью 1860 г., когда Толстой находился с больным братом Николаем Николаевичем на юге Франции, в Гиере. К тому времени позади был год практических занятий в яснополянской школе, размышления о путях и целях народного образования, наблюдения над деятельностью европейских учебных заведений; уже существовал проект педагогического журнала, названного позднее «Ясная Поляна». Дневниковые записи этого времени, заметки в записных книжках, рассуждения в письмах можно считать заготовками к будущим статьям, и прежде всего — к программной статье «О народном образовании». Толстой писал в марте 1860 г. брату министра народного просвещения Егору Петровичу Ковалевскому: «В деле прогресса России, мне кажется, что, как ни полезны телеграфы, дороги, пароходы, штуцера, литература (со всем своим фондом), театры, Академии художеств и т. д., а все это преждевременно и напрасно до тех пор, пока из календаря будет видно, что в России, включая всех будто бы учащихся, учится 1/100 доля всего народонаселения… Насущнейшая потребность русского народа есть народное образование. Образования этого нет. Оно еще не начиналось и никогда не начнется, ежели правительство будет заведовать им… Чтобы народное образование пошло, нужно, чтобы оно было передано в руки общества… Для меня это вопрос решенный. Полгода моей школы породили три таких же в околотке, и везде успех был одинаковый». Толстой предлагал создать Общество народного образования, а о себе замечал: «Позволят или нет, а я хоть один, а все буду составлять тайное общество народного образования» (Л. Н. Толстой. Полн. собр. соч. в 90-та томах, т. 60, с. 328–330. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страницы).

В январе 1862 г., т. е. как раз в то время, когда было получено цензурное разрешение на первый номер «Ясной Поляны», Толстой с гордостью сообщал В. П. Боткину: «Существенное для меня сделано. В моем участке на 9000 душ в нынешнюю осень возникли 21 школы — и возникли совершенно свободно» (там же, с. 415).

Обращаясь к читающей публике на первой странице своего журнала, Толстой выражал опасение, что мысли, которые «годами вырабатывались» в нем и казались ему «истинными», могут оказаться ошибочными. И очень боялся, чтобы «обсуждение столь дорогого и важного для всех предмета, как народное образование, не перешло в насмешки, в личности, в журнальную полемику» (т. 8, с. 3). В письме к Боткину находится важное признание на ту же тему: «Надеюсь, что в литературе на меня поднимется гвалт страшный, и надеюсь, что вследствие такого гвалта не перестану думать и чувствовать то же самое» (т. 60, с. 414).