Избранные произведения в одном томе - [212]
«Хоть бы папа скорее пришёл, — думал Алёша, — он меня спасёт».
И вот в двери загремел ключ, и в дом вошёл папа.
— Алёша! — крикнул он. — Ты где?
«Я здесь, на кухне!» — хотел крикнуть Алёша, но крикнуть ничего не смог… Он как-то неожиданно замер. И гномик замер, и Жипцов тоже замер. Алёша и не знал, что куклы при живых людях перестают двигаться и разговаривать. А он-то в куколку превратился!
— Где же мой Алёша? — говорил папа. Он ходил по квартире и всюду искал сына.
Пришёл он, конечно, и на кухню. Смотрит — на столе машинка, а рядом с ней гномик и ещё две куклы. Одна из них очень на Алёшу похожа. И ещё он увидел много серебряной фольги, в которую шоколадные яйца завёртывают.
Фольгу папа выбросил в мусорное ведро, а Алёшу в руки взял.
— Вот как, — сказал он, — здорово теперь кукол делают. Даже на Алёшу похожа.
«Папа!» — хотел крикнуть Алёша, но крикнуть ничего не мог.
Заплакал тогда Алёша, но и заплакать у него не получилось.
Сел папа за стол, кукол в сторону отодвинул и стал суп есть. А когда он пообедал, ушёл в свою комнату и сел уже за компьютер.
— Ха! — засмеялся тогда Жипцов. — Помог тебе твой папочка! Будешь ты теперь, Алёша, маленькой куклой!
Но тут гномик Автомофей прошептал Алёше на ухо:
— Главное — достать волшебную палочку. Вон из той бумажной салфетки сделаем самолёт и на пол улетим. Ты только не плачь. Надо Жипцова обмануть.
— Эй, Жипцов, — сказал Алёша, — я давно мечтал куклой стать, чтобы на игрушечных машинках кататься и на самолётиках летать.
Вот они достали из вазочки салфетку и сложили из неё самолётик. А чтоб самолёт хорошо летал, приделали к нему моторчик. Ну, этот самый автомобильный моторчик. Из машины его достали и в самолёт вставили. Это всё Автомофей сделал своим ключом и молоточком.
— Чего это вы такое делаете? Чего это такое? — бегал вокруг них Жипцов. — Я тоже такое хочу!
А они нарочно в самолёте только два места сделали, чтобы Жипцова не брать. Он хотел за хвост зацепиться, но они успели улететь.
Вот стали они по кухне летать — то над холодильником полетают, то к стенным часам взлетят. Налетались, накатались, вдруг видят — Жипцов на парашюте летит. Он, оказывается, из бумажной салфетки себе личный парашют сделал.
Они приземлились поскорей, — а Жипцов уж к палочке бежит. И они побежали. Скорей! Скорей!
И тут в кухню вдруг вошла мама. И они все замерли на месте.
А мама вернулась с работы, и ей захотелось попить чаю.
Вдруг она увидела на полу самолёт из бумажной салфетки и маленьких куколок. Куколок подняла и на подоконник поставила. А про самолётик она подумала, что это просто смятая бумажная салфетка. Непонятно даже, как это мама моторчик не разглядела. Короче, она взяла веник и подмела весь пол. И вместе с парашютиком и самолётиком подмела волшебную палочку и стряхнула в мусорное ведро.
— А где Алёша? — спросила она у папы.
— Ума не приложу, — сказал папа.
— А ты приложи, — сказала мама, — подумай.
Папа думал-думал, но ничего не придумал. Он только сказал:
— Ты знаешь, здесь куколка есть, очень на Алёшу похожа.
Мама взяла в руки Алёшу, поглядела и сказала:
— Похожа, но не очень. У нашего Алёши глаза весёлые, а у этого грустные. Того гляди — заплачет!
И она поставила Алёшу обратно на подоконник. А на подоконнике лежало много-много яблок — то ли проветривались, то ли дозревали, сам не пойму.
И так получилось, что Жипцов оказался за огромной антоновкой с одной стороны. А гномик и Алёша — с другой.
— Очень хорошо, что мы на подоконнике, — сказал Автомофей. — Вон видишь, прямо к подоконнику прижимается занавеска. Мы по ней вниз спустимся. Давай скорее, пока Жипцов не видит!
И тут на них накатилось огромное яблоко.
— Эй, берегись! — кричал Жипцов. — Я вас сейчас яблоками задавлю!
И пока Жипцов катил яблоко — а сделать это было нелегко, — Алёша и Автомофей спустились на пол по занавеске и побежали к мусорному ведру. А оно стояло под раковиной, и залезть в него было невозможно.
А Жипцов катил-катил антоновку и до того её докатил, что она с подоконника свалилась и по полу покатилась с огромной скоростью — прямо на Алёшу с гномиком. Они еле успели за ведро спрятаться, как яблоко с громом ударилось о ведро.
И тут, конечно, в кухню вбежала мама. Видит — на полу яблоко, а на подоконнике Жипцов стоит.
— Эй, папа! — закричала она. — Иди сюда!
Папа пришёл на кухню, осмотрел место происшествия и говорит:
— Ну и что?
— А то, — говорит мама. — На подоконнике было три куколки, а теперь только одна. А яблоко на полу валяется.
Папа взял в руки Жипцова, осмотрел его внимательно.
— Довольно противный тип, — сказал он. — А где же кукла, на Алёшу похожая, и гномик?
Они поискали на полу, под столом, за яблоками, за холодильником, а за ведро помойное не заглянули.
— Странная история, — сказал папа. — Пропали две куколки. Ну ладно, надо хоть эту сохранить. Суну-ка я её в сахарницу.
— Вот ещё, — сказала мама. — Очень уж он грязный.
— А я его вымою, — сказал папа и включил кран.
Он вымыл Жипцова вначале горячей водой, а потом холодной, два раза намылил и потёр железной щёткой, которой сковородки трут. Натёр его как следует и сунул в сахарницу.
Так Жипцов во второй раз в сахарницу попал!
Однажды деревенский парень отправился на базар покупать поросенка, а в результате купил пса в мешке. А потом и вовсе угодил в милицию. Но там разобрались, что к чему, и в результате все закончилось хорошо.
Герой повести строит лодку, «самую легкую лодку в мире», и отправляется путешествовать по северным озерам. Картины природы, написанные с мягким лиризмом, своеобразные характеры людей проходят перед читателем. В пути героя ожидают странные происшествия, неожиданные встречи. В книгу входят также рассказы, главная тема которых – связь человека с природой.
В центре приключенческой повести — жизнь бездомной кошки, её борьба за существование. Она с честью выходит из многих сложных и даже трагических ситуаций.Издательство «Детская литература». Москва. 1990.
Смешные и немного опасные приключения Васи Куролесова продолжаются. Попутно Васю накрывает любовь одновременно к девушке Шуре и к соленым огурцам.
В книгу известного детского писателя включены лучшие рассказы для детей, полные лиризма и мягкого юмора. Некоторые из них рассказывают о защитниках наших границ. Повесть «Чистый дор» — из жизни тружеников села во 2-й половине ХХ века. Иллюстрации Н.Устинова.
Владимир Набоков считал, что есть три составляющие писателя: рассказчик, учитель и волшебник.Юрий Коваль вписывается в эту формулу идеально. Его книга «Воробьиное озеро» — это лирические миниатюры о природе, о мире вокруг нас. Дети и взрослые увидят здесь совсем разные образы: для детей — это лошадки, грачи, бабочки, рыжие коты и фарфоровые колокольчики, для взрослых — притчи, в которых открывается волшебный мир поэзии и тонких духовных вибраций.Полные жизни, местами лиричные иллюстрации Галины Макеевой к замечательной детской книге.Для младшего школьного возраста.Издательство «Малыш».
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.