Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра - [51]

Я припадаю к крохотным, в атласных туфельках, стопам, прижимаюсь губами и слышу, как за моей спиной, на возвышении, кто-то плачет…

Это Беппо — наш гондольер…

САЛАМАНДРА (Фантастический роман)

ЛЮДИ С МОСТА СВЯТОГО ФЛОРИАНА

С некоторого времени в мою жизнь вторглись загадочные силы — являются некие знаки, по видимости невинные, облаченные в уютный покров обыденности. Я счел бы случайностью, стечением обстоятельств, повторись один, два, даже три раза: но коль скоро нечто происходит почти ежедневно и несколько недель кряду, невольно рождается сомнение: а нет ли тут какой-то цели? Неужели прелюдия неведомого?… Неужели после многих лет будничной повседневности в книге моей жизни откроется первая таинственная страница?…

Кто он, этот человек? Отчего скоро месяц, как я постоянно встречаю его в самых неожиданных местах? Какое мне дело до этого высокого седого господина в потертой накидке?

Встреча обычно происходит не сразу — сперва он непременно «дает о себе знать»: то есть за несколько минут до встречи обязательно привидится в ком-либо из прохожих. И сходство порой столь велико, что я готов присягнуть — опять он… и лишь в последний момент, минуя незнакомца, отдаю себе отчет: нет, этого человека я никогда раньше не видел. А через несколько минут встречаюсь с ним…

Интересно, нарочно ли он ищет со мной встреч? Сомневаюсь. Напротив, похоже, он ни разу и не приметил меня; во всяком случае никогда не смотрит в мою сторону, — его мягкие серо-голубые глаза всегда устремлены куда-то в пространство… Странный человек. Неужели вопреки желанию нас сводит какая-то неуловимая таинственная сила? Возможно, он и не подозревает о моем существовании. Наоборот, я сам преследую его, подобно тени? Неужели его предварительный «знак о себе» — лишь мое подсознательное предчувствие его приближения, и потому я усматриваю черты незнакомца в лицах других людей, или он и в самом деле сигнализирует свое скорое появление, на мгновение навязывая свой облик любому из прохожих?… Сдается, проблема неразрешимая…

Не раз в безлюдном месте я едва было не отважился остановить его и прямо спросить, почему он преследует меня, но смущение в последний момент удерживало от решительного шага: я не отважился на подобную, как ни рассуди, вольность. Ведь и он, в свою очередь, мог задать мне такой же вопрос…

….

Сегодня, проходя по мосту Святого Флориана, я снова увидел всех троих. Похоже, не ошибаюсь: я встречаю этих людей уже в пятый раз за последний месяц. Да, странное стечение обстоятельств! Медноволосая женщина необычайной красоты, стоит на мосту у первой правой арки и натягивает перчатку жемчужного цвета. В нескольких шагах от нее, ближе к середине моста, над железным парапетом, будто вглядываясь в течение бурной Дручи, склонился человек в рыбачьем комбинезоне, с рыжеватой бородкой клинышком; когда я прохожу мимо, взгляд его отрывается от воды и впивается в женщину: во взгляде и ненависть и безграничное обожание. Она, по всей видимости, не обращает на него никакого внимания…

А далее, у последней арки моста, прислонившись к статуе Святого Флориана, мой седовласый незнакомец, коего постоянно встречаю, мечтательно устремил взгляд в небеса.

Какое удивительное совпадение приводит этих людей уже в пятый раз в то же самое место, и я вижу их все в тех же позах?! Будто актеры на театре, неизвестно почему повторяют одну сцену. И видит ли сцену еще кто-нибудь, кроме меня? Или это предчувствие событий грядущих, проекция потрясений в далекой перспективе? Одно пока очевидно — люди на мосту не знают меня и ни в чем не отдают себе отчета. Ну что ж, подождем, подождем…

….

Вчера вечером я как всегда гулял в Стршелецком Парке — поднимался на холм; здесь мое любимое уединенное место — сюда почти никто не заглядывает. Парк запущен, почти одичал. Я прошелся по липовой аллее и задержался над обрывом с южной стороны. Шестой предвечерний час — золотой, закатный. Снизу доносится приглушенный шум города, погруженного в вечернюю дымку, колокола перебирают бронзовые четки звуков. В соседнем монастырском саду за решеткой ограды скользят чередой сестры кармелитки. Кажется, в предвечерней тишине я слышу их шепот — «Angelus». Черные одеяния стройными абрисами выделяются на фоне зелени, пурпуром умирающего солнца окрашиваются белые монашеские чепцы… Свернули в сторону между дерев и скрылись из виду. Вскоре зазвучал хор и орган.

Вечерня в часовне, отметил я, снимая шляпу.

На заброшенном теннисном корте пусто. Из асфальта, испещренного трещинами, пробивались редкие кустики травы, безжалостно разорванная металлическая сетка свисала странными клочьями.

Я сел на скамью и задумался.

Вдруг сзади раздался шорох легких шагов. Я обернулся… совсем близко, за решеткой монастырского сада, в роскоши заходящего солнца, стояла стройная, будто могильная стела, монахиня. В снежном обрамлении головного убора ее ангельское лицо обращено ко мне. На мгновение подняла она большие грустные глаза и, казалось, хотела что-то сказать. Я поднялся и невольно шагнул к разделяющей нас решетке. Женщина, вскрикнув, отпрянула. С несказанной тревогой и удивлением я узнал мою невесту.