Избранные произведения : в 2 томах. Том 1 - [19]
Сережа шел все медленнее и медленнее. Наконец остановился и осторожно спустил сестренку на землю.
— Слезай, Лялька, задушила совсем! Сама теперь пойдешь, ножками. Но Ляля протянула к нему обе руки и потребовала:
— На ручки!
— Стыдно, Ляля, — сказал Сережа, — большая девочка, а на руки просишься.
Ляля возразила злопамятным голосом:
— Купаться — маленькая, а на ручки — большая?!
Сережа засмеялся, восхищенный сообразительностью сестры.
— Ишь ты! Какая она у нас умная! Правда, Юра?
Но Юра не хотел восхищаться Лялькиным умом:
— Балованная она у вас, а не умная. Отшлепать — и все, пойдет как миленькая. Дал бы ты ее мне на воспитание…
Ляля не испугалась ничуточки. Она прекрасно знала, что Сережа и сам ее никогда не отшлепает и Юре на воспитание не отдаст. Поэтому она топнула ногой и повторила:
— На ручки!
— Лялечка, я устал.
— И я устала.
— Очень жарко, Лялька, ну тебя совсем!
— И мне жарко.
Юра поставил на землю обе корзины с грибами и мрачно предложил:
— Давай я ее понесу.
— Я не хочу к Юре на воспитание, я хочу к тебе!
Удивительно, как легко и быстро начинают плакать маленькие девчонки. Казалось, открыли два водопроводных крана и… Откуда у них столько слез берется?
Сережка тоскливым взглядом смерил расстояние до красной крыши.
— Отшлепать — и все! — повторил Юра.
— Знаешь, Ляля, — сказал Сережа, — мы вот как сделаем…
Он отошел на несколько шагов и присел на корточки, подставляя спину. Обернулся к сестре:
— Поехали!
«Водопроводные краны» закрылись мгновенно. Ляля побежала вперед, радостно улыбаясь.
Она уже поднимала руки, чтобы обхватить Сережину шею тугим кольцом…
А Сережа вдруг подпрыгнул, как лягушка — скок-скок-скок, вскочил и опять отбежал на несколько шагов, немного подальше, чем в первый раз. Опять на корточки присел:
— Поехали!
Ляля стояла, ошеломленная, не зная — плакать ли ей или, наоборот, начинать смеяться. Но… уж очень смешно прыгал Сережа. К тому же он совсем недалеко. Вот сейчас, сейчас она догонит его…
Прыг! Прыг! Прыг!
Опять Ляля не успела сесть верхом на свою лошадку. Лошадка запрыгала по-лягушиному, потом вскочила на ноги и помчалась дальше.
На этот раз Сережа даже на корточки не присел, просто наклонился, опираясь руками о колени. Он знал, что этого будет достаточно. А Ляля знала — начинается веселая-развеселая игра.
С хохотом догнала она брата и протянула обе ручонки кверху, уже зная, что будет дальше.
Так и есть. Запрыгал, побежал, наклонился…
— Поехали!
— Поехали! — кричала Ляля.
Они «ехали» так быстро, что Юра еле за ними поспевал с двумя корзинами. Они даже забыли, что им жарко.
Добежав наконец до своей калитки, Сережа остановился, запыхавшись:
— Приехали!
— Приехали! — радостно повторила Ляля, налетев на него с разбега.
Компот
Ребята съели суп и второе. Дежурные убрали тарелки и поставили вместо них чашки для компота. Няня принесла большую кастрюлю, и в комнате очень вкусно запахло яблоками.
— Ты любишь яблочный компот? — спросил Володя свою соседку Марусю.
Маруся ничего не ответила, и вдруг Володя увидел, что она плачет. Маруся тоже только недавно стала ходить в детский сад. Из всех девочек она была самой маленькой, тихой и незаметной.
И плакала она как-то потихоньку, чтобы никто не увидел и не услышал.
Володя спросил:
— Ты о чем?
И сразу понял, о чем: Марусины слезы капали как раз на то место стола, где у всех ребят стояли чашки для компота. А у Маруси чашки не было. Не поставили ей дежурные, просчитались. Что же теперь делать? Посоветоваться с Леной? Она сидела напротив, за тем же столом. Но Лена как раз отвернулась и разговаривала с другой девочкой.
А Вера Львовна была далеко, в другом конце комнаты, и уже наливала компот большой ложкой. Ребята начинали есть, и видно было, что компот очень вкусный.
«Нет, — подумал Володя, — когда я буду дежурным, никого, никого не пропущу!» Он молча придвинул Марусе свою чашку.
Маруся так же молча отодвинула ее обратно. Чашка поехала по столу туда и сюда.
И вдруг сразу с четырех сторон скорая помощь явилась. Сзади подошла Вера Львовна и спросила:
— А кто тут плачет? О чем?
А Лена как раз в это же самое время обернулась и громко сказала:
— Вера Львовна, у Маруси чашки нет!
А справа и слева уже мчались дежурные, и каждый протягивал Марусе чашку.
Теперь перед Марусей стояло целых две: одна с зелеными листочками, а другая с розовым ободком.
Володе стало смешно, и Марусе стало смешно.
Разве могут здесь забыть про кого-нибудь? Маруся выбрала себе чашку с зелеными листочками, а другую, с розовым ободком, отодвинула на середину стола.
Вытерла слезы и стала есть компот.
Кролик и репутация
Кролик выбежал на середину мостовой, прижал к спине длинные уши и замер в изумлении перед колесами надвигающейся на него трехтонки. Шофер резко затормозил, изумленный ничуть не меньше кролика. Неосторожных граждан, кошек, собак и даже лошадей ему приходилось видеть на московских улицах, но кроликов — никогда! Хлопнула калитка во дворе детского сада. Высокая девушка выбежала оттуда и помчалась наперерез беглецу, звучно топая по асфальту белыми босоножками. Ей вдогонку неслись детские голоса:
— Анна Николаевна, спасите Кролю! Кроля под машину попадет!
