Избранные произведения. Том III - [6]

«Ни в коем случае! — возразил Глистра. — Я разрешил ей проводить нас до нижнего леса — туда два-три часа ходьбы».

«Она собрала пожитки, — с сомнением отозвался Эли Пьянца. — Очевидно, она твердо решила уйти с нами».

Дарро резко вскинул голову: «Клод, мне это не нравится. Девушке не место в мужском отряде. Это чревато осложнениями и неприятностями».

«Полностью с тобой согласен, — ответил Глистра. — Я ей отказал в самых недвусмысленных выражениях».

«Но она уже собралась», — повторил Пьянца.

«Если Нэнси отстанет метров на сто, но будет идти за нами, не знаю, как ее можно было бы остановить, не прибегая к насилию».

Пьянца моргнул: «Что ж, само собой…» Продолжать он не стал.

Дарро не успокаивался: «Она слонялась по Божоле с менестрелями, частенько бывала в Гросгарте. Что, если она — тайный агент Баджарнума? У него много шпионов. Насколько мне известно, они суют свой нос повсюду — даже в Анклаве, даже на Земле!»

«Все может быть. Может быть, ты сам работаешь на Баджарнума. Кто-то из нас — саботажник».

Дарро хрюкнул и отвернулся.

«Не беспокойся, — сказал Глистра, хлопнув его по плечу. — Когда мы зайдем в лес, ей придется отправиться назад». Он вышел из хижины.

«Бишопу удалось раскопать судовую аптечку. Кроме того, он собрал свои таблетки — пищевые концентраты и витамины. Они могут пригодиться, по пути нам вряд ли встретятся рестораны».

«Очень хорошо».

«Фэйн раздобыл свое туристическое оборудование, мы захватим походную кухонную плиту и опреснитель с фильтром».

«А запасных аккумуляторов для лучеметов нет?»

«Нет».

Глистра закусил губу: «Плохо дело… Тело сестры сострадания нашли?»

Пьянца покачал головой.

«Плохо дело!» — повторил Глистра, хотя не испытывал особых сожалений по поводу монахини. Ее трудно было представить себе в качестве обычного человеческого существа. Все, что оставалось от нее в памяти — исхудалое бледное лицо, черная ряса, черный капюшон и напряженные застывшие позы — все это уже исчезло.

Из поселка спускались другие земляне, окруженные танцующей навеселе молодежью, ни о чем не заботившейся, кроме своего непрерывного движения в красочных костюмах. Пришли Кетч, Элтон, Валюссер, Фэйн, Бишоп — и Нэнси. Девушка стояла чуть поодаль, наблюдая за хороводом селян с безмятежно-отсутствующим выражением, как если бы она уже порвала все возможные связи с Джубилитом.

Глистра смотрел на невероятные просторы Большой Планеты, окутанные темно-золотым закатным заревом. У него за спиной молодые люди собрались в группы по пять человек и кружились, высоко поднимая согнутые в коленях ноги и раскачивая головами из стороны в сторону, как тряпичные куклы. Музыканты тоже спускались по склону, резковатые звуки их инструментов все громче подчеркивали бодрый ритм танца. Глядя вниз на растворявшийся в дымке склон, Глистра внезапно ощутил приступ слабости — масштабы предстоявшего пути подавляли его. Джубилит казался безопасным, уютным местом, почти знакомым, как родной дом. А впереди была только бесконечная даль: секторы и зоны, расстояния и пространства. «Шестьдесят четыре тысячи километров, — думал он. — Полтора экватора Земли».

Глядя туда, где надлежало быть земному горизонту, он мог поднять глаза и видеть земли, простиравшиеся все дальше и дальше — словно заштрихованные светлыми карандашами смутные полоски долин и лесов, моря, пустыни, горных хребтов… Он сделал шаг вперед и обернулся: «Пошли!»

Веселая музыка еще долго преследовала их; только когда солнце зашло за невидимым гребнем огромного холма у них за спиной и спустились розовато-лиловые сумерки, отголоски звонких инструментов замерли где-то вдали.

Они шли по толстой упругой подстилке сероватых стеблей, окаймленных тускло-зелеными мелкими почками. Спускаться по ровному пологому склону было легко, и наступление ночи ничему не мешало — достаточно было шагать, шагать и шагать, вперед и вниз.

Процессию возглавляли Фэйн и Дарро, за ними следовали Глистра, Нэнси справа от него и Пьянца — слева. Чуть поодаль, левее, шел Кетч, а у него за спиной — опустивший глаза к земле Бишоп. Шагов на двадцать отстали Элтон, шагавший легко и непринужденно, и Валюссер, осторожно выбиравший дорогу — у него болели ступни.

Сумерки сгустились, в небе появились звезды. Теперь во всем мире не было ничего, кроме мрака, звездного неба, твердыни Большой Планеты и ничтожных, затерявшихся в ночи путников.

Нэнси старалась помалкивать, но теперь, в темноте, почти вплотную приблизилась к Глистре. Она спросила тихим низким голосом: «Какая из этих звезд — земное Солнце?»

Глистра поискал глазами в небе, где мерцали странные созвездия, ничем не напоминавшие знакомые очертания.

Он помнил, что по пути с Земли на Большую Планету созвездие Кита оставалось за кормой, пока они не прибыли на Индекс… Оттуда еще можно было видеть Спику, а рядом с ней — черный провал Котелка. «Думаю, что Солнце где-то там, — указал он пальцем, — чуть выше яркой белой звезды. Но его не заметно на фоне большой туманности».

Девушка смотрела на небо широко открытыми глазами: «Расскажи о Земле».

«Я там родился и вырос», — отозвался Глистра. Несколько секунд он молча смотрел на белую звезду: «И хотел бы туда вернуться…»