Избранные произведения. Том I - [27]

«Не волнуйтесь и не впадайте в панику! Неожиданное появление корабля слэнов ни в малейшей степени не изменило относительного взаимоположения людей и слэнов в нашем обществе. Мы полностью контролируем положение.

Они ничего не смогут сделать где бы то ни было, кроме того, что они уже сделали. Люди многочисленнее слэнов, они превосходят их по меньшей мере в миллион раз и при данных обстоятельствах слэны никогда не осмелятся провести открытую организованную вылазку против человечества! Так что пусть успокоятся ваши сердца…»

Дамы и господа, вот что заявил Кир Грей, комментируя сегодняшние события. Заседание Совета продолжается. Я повторяю, больше ничего определенного неизвестно. Неизвестно, приземлился ли корабль слэнов. Никто в городе не видел, как он исчез. Никому, кроме властей, неизвестно, что же на самом деле произошло. Вы только что слушали единственное заявление по этому вопросу, сделанное самим Киром Греем. Сбили ли корабль слэнов…»

Болтовня диктора не прекращалась. Снова и снова повторялось заявление Кира Грея и слухи, связанные с появлением корабля слэнов. Все это совершенно приелось Джомми, но он не уходил, надеясь услышать что-нибудь новое. С нетерпением ожидая узнать нечто о других слэнах.

Однако, ни о чем новом не сообщалось, и он в конце концов взобрался в автобус и направился домой. Постепенно темнота опускалась на землю, сменяя жаркий весенний день. Часы на башне показывали четверть восьмого вечера.

Как всегда осторожно он вошел в заваленный старым хламом двор. Джомми мысленно прикоснулся к мозгу Гренни и вздохнул. Все еще пьяная! Как только может выдержать это ее омерзительная карикатура на тело. Такое количество спиртного должно было бы полностью высушить ее организм. Он толкнул дверь, вошел внутрь, притворил ее за собой — и… замер!

Его мозг, все еще едва соприкасаясь с разумом Гренни, принял мысль. Старуха услыхала, что дверь открылась и закрылась, и звук этот слегка встряхнул ее мысли.

«Нельзя позволить, чтобы он узнал, что я позвонила в полицию. Эту мысль нужно изгнать из своего сознания… Не могу же я всю жизнь прятать слэна… опасно иметь слэна в своем доме… полиция перегородит улицы…»

Глава 8

Кетлин Лейнтон сжала свои ладони в маленькие, твердые, коричневые кулачки. Ее стройное юное тело дрожало от отвращения к мыслям, которые она уловила, уловила в одном из коридоров. Ее разыскивал семнадцатилетний Дэви Динсмор, направляясь к мраморной террасе, откуда она любовалась городом, окутанным легкой дымкой влажного теплого весеннего полдня.

Обрывки мыслей Дэви Динсмора становились все отчетливей, все ближе. Она свободно читала в мозгу этого молодого человека и знала, что он сейчас опять попытается уговорить ее стать его девушкой. В последний раз вздрогнув, она отключила свое сознание и стала ждать, когда появится юноша. Это было ошибкой, что она была вежлива с ним, хотя то, что она имела его поддержку при встречах с другими молодыми людьми, избавляло ее от многих забот в годы ее отрочества. Теперь же, она предпочитала враждебность с ним, тому сорту любви, мыслями о которой был пропитан его мозг.

— О, — ухмыльнулся Дэви Динсмор, появляясь в двери, — вот где ты находишься!

Она серьезно взглянула на него. Семнадцатилетний Дэви Динсмор был долговязым парнем, лицом напоминавшим свою матушку с ее выступающими челюстями, у которой казалось всегда на лице играла глумливая улыбка. Дэви поднялся на террасу с агрессивностью, отражавшей его далеко идущие замыслы в отношении молодой девушки: с одной стороны, он стремился физически овладеть ею, а с другой — ему хотелось хоть как-то нашкодить ей.

— Да, — коротко бросила Кетлин. — Я нахожусь здесь. Мне почему-то показалось, что здесь я хоть на короткое время смогу побыть наедине сама с собой.

Она знала, что в основе натуры Дэви Динсмора лежало упрямство и что оно делало его невосприимчивым к подобного рода замечаниям. Мысли, извергавшиеся из его мозга, на таком близком расстоянии полностью улавливались ее разумом, сообщая ей, что «эта госпожа зря прикидывается застенчивой. Но я-таки заставлю ее оттаять!»

За этой твердой убежденностью был заставляющий замирать мозг опыт. Кетлин несколько притупила свое восприятие, чтобы отгородиться от подробностей, которые всплывали из глубин памяти самодовольного парня.

— Я не хочу, чтобы ты и дальше крутился возле меня, — сказала девушка с холодной решимостью. — Твой мозг как помойка. Мне жалко, что я вообще заговорила с тобой, когда ты впервые пытался обратить на себя внимание. Ты понимаешь, что я сейчас говорю тебе абсолютную правду и ты знаешь, почему это так. И поверь мне, что сравнение твоего мозга с помойкой еще не самое удачное. А теперь — уходи!

Краска сошла с лица юноши. Он стал переполняться яростью, интенсивность которой прямо-таки давила на ее прикрытое сознание. Она сразу же еще сильнее отключила свой разум от поношений, которые источало его сознание. Ей внезапно пришла в голову мысль, что досадить этой твари можно, только совершенно унизив его. Она сердито бросила:

— Отцепись, жалкий слизняк.

Он вскрикнул и набросился на нее.

На секунду она застыла от изумления, что он отважился сразиться с ее превосходящей силой. Затем, сжав губы, она легко избегая его беспорядочно движущихся рук, бросилась на него и резко сбила этого мужчину на пол. Но тут, она слишком поздно поняла, что именно на это он и рассчитывал. Его грубые пальцы устремились к ее голове и, вцепившись в волосы, он начал падать, увлекая ее за собой, зажав в ладони шелковистые пряди, в которые были уложены золотистые, блестящие завитки.